Смотреть на широком экране 
.

                    Портрет 2 жены художника (Яковлевой Юлии Петровны).JPG               

    От бабушки моей, Юлии Петровны Яковлевой, урождённой Вайтенс  (1881-1952), матери моего папы, осталась прекрасная и любимая мною икона Корсунской Божьей Матери. Я не знаю откуда она... Я не знаю даже толком, была ли верующей моя бабушка или атеисткой. Ведь она умерла, когда мне и семи лет не исполнилось. Да и общалась я с бабой Юлей только, когда привозили нас с братом в Горький из Ленинграда на лето. И всё равно, не знаю уж почему, всю жизнь мне хотелось походить именно на неё, на эту мою бабушку, бабу Юлю. Будь благословенна память о ней, об удивительной женщине, отдавшей всю свою жизнь мужу и сыновьям. 
     И, главное, что я знаю о бабушке, что всю жизнь хотела она  иметь дочку, а родила пятерых  сыновей.
 Знаю ещё, что очень  любили маму все её мальчики. Любили и уважали.    
   
 А эта икона смотрит на меня каждый день. Она видит моё горе и радости, она благословляет меня на работу по созданию этих заметок и помогает в ежедневной жизни.  Пусть и на Вас посмотрит она со вниманием... Пусть поможет в делах праведных.


     Почему я так мало расспрашивала папу о Юлии Петровне? - Возраст, наверное...  Чем-то другим всегда занята была головушка моя. Очень жаль. Ведь почти нечего рассказать мне о бабушке, которую я так любила... Её образ был рядом со мною в самые трудные минуты жизни. Причём возникал совершенно неожиданно, ни с того, ни с сего. И каждый раз я удивлялась - почему вдруг баба Юля? Откуда?
      А совсем недавно один хороший человек, который знал мою бабушку, сказал, что по характеру она была "синий чулок"... Пожалуй, я даже не удивилась... Разве что, чуточку обиделась. Рассматривая оставшиеся фотографии, где баба Юля вечно в глухих закрытых платьях, немного чопорная, всегда только с мужем или с детьми... невольно создаётся именно такой образ. Да и время, отпущенное Богом для её жизни, вряд ли давало какие-то другие  возможности.  Попробую рассказать о бабушке, что знаю...

     Родилась баба Юля моя 8 сентября  1881 года.  Причём, выяснилось это далеко не просто. Спросить уже не у кого было, в справочниках купеческих возраст детей указывался только у мальчиков, документов никаких не сохранилось. Ответ пришёл, как всегда почти в генеалогических поисках, неожиданно. Нашла (точнее, брат мой двоюродный, Митя прислал) чудом сохранившийся счёт на рояль, подаренный Юле в день восемнадцатилетия. Потом подтверждения обнаружились в нескольких старых поздравительных открытках. Теперь дату рождения знаю точно.  8 сентября 1881 года.

 Вот он, этот счёт на кабинетный рояль. На обороте дата , написанная рукой отца моей бабушки, Петра Петровича Вайтенса.

 
    
Расшифровываю текст этой  дарственной  : "Означенный въ симъ счете Кабинетный рояль дарю я дочери своей Юлiи и желаю ей если уж не стать артисткой, то хотя бы выдающейся любительницей-исполнительницей. "Муза утешает при невзгодах и облегчает тяжелые минуты"
П.П.Вайтенс
8 сентября 1899 года"

1883_Юлии Петровне Вайтенс 2 года.jpg   1886 Юлии Вайтенс 5лет.jpg        
                                                            Юле 3 года. Снимок 1883 г.                                                1886 года. Девочке 5 лет                                          Юле Вайтенс -  12 лет.     1894 г. 

Петришуле.png  
Петришуле_B368а.jpg




 
Когда Юле исполнилось 10 лет, она стала ученицей старейшей в Санкт-Петербурге немецкой школы Петришуле. Спасибо Леониду Евгеньевичу Левтову и его соратникам, что история школы бережно хранится.  Он и прислал мне  список учениц, из которого следует, что училась моя бабушка в этой школе до 1896 года. 



Александр.Гимн. 50 лет.jpg



С благодарностью к одному из своих виртуальных знакомых, Толмачёву  Роману Константиновичу из Новосибирска, могу теперь рассказать, что после учёбы в Петришуле, Юля Вайтенс поступила в Александровскую женскую гимназию в Санкт-Петербурге (ул. Гороховая д.№20), которую и закончила.  Он прислал мне (в марте 2016 г.) полный список выпускниц этой гимназии и там, кроме Юлии Вайтенс (выпуск 1899 г., с серебряной медалью), я нашла и её старшую сестру Татьяну Вайтенс (выпуск 1889 г.).  Судьба этой дочери Вайтенсов мне пока не очень известна. Кроме фотографии Татьяны в семилетнем возрасте ничего о ней не знаю, писала я лет 10 назад, когда начинала работать над этой статьёй. Теперь мне известно, что Татьяна вышла замуж за Евгения Терехова и всю жизнь прожила с ним в Финляндии. Умерла в 40-х годах ХХ века. Узнала из материалов архива А.А.Яковлева (мл.)

  

 Александровская гимназия...  "Именно с этого учебного заведения началась история не только одного из крупнейших вузов Санкт-Петербурга – Российского Государственного Педагогического университета имени А.И. Герцена – но и в целом высшего педагогического образования в России. 20 сентября 1878 года в здании Александровской гимназии были торжественно открыты Высшие женские курсы (Бестужевские), на которых основное внимание уделялось именно педагогическому образованию.

В начале XX века курсы преобразовали в Женский педагогический институт, который до революции был единственным учебным заведением в России, где женщины могли получить высшее профессиональное образование.

После революции здание сохраняло свое первоначальное назначение – в нем размещались школа и высший педагогический институт, которому в 1920 году было присвоено имя Герцена. В конце 20-х годов педагогический институт в связи с расширением занял несколько зданий на набережной Мойки.

В настоящее время в этом доме Александровской женской гимназии находится школа № 211 им. Пьера де Кубертена. А само здание имеет статус охраняемого государством. 

Закладка нынешнего здания на Гороховой улице, д. 20 состоялось 9 мая 1870 года в присутствии принца Петра Георгиевича Ольденбургского

Автор проекта — архитектор Павел Карлович Нотбек (1869 г.)

Нижний этаж  сдавался магазинам и это помогало содержать гимназию.


  Музыке мою бабу Юлю учили с детства.

В Музыкальную школу на Невском  водили. Нашла фотографию этой школы примерно того времени, когда там училась моя бабушка.

  

     В старости, когда я знала бабу Юлю, она редко подходила к инструменту... но когда играла, мы с маленьким Мишкой затихали и музыка заполняла нас. А мы ведь с пелёнок привыкли к фортепианным звукам. Мама была педагогом музыки и играла часто... играли и её ученики, но почему-то бабушкины звуки  я помню до сих пор...

     Юля Вайтенс за роялем, 1900 г. 


     Это фото мой отец подарил Екатерине Петровне Михайловой, лучшей подруге Юлии Петровны, когда бабушки не было уже почти 10 лет. Надпись на обороте её рукой: «“То было раннею весной…”. 1900 г. Юля Вайтенс – в первый год своего пребывания на Бестужевских курсах. У нее был свой уголок для занятий в большом зале. Она так углублялась, что не слышала, когда кто-нибудь входил и невольно останавливался, любуясь ею. В этой же комнате стоял и любимый ею рояль. Переснято через 60 лет с маленькой прекрасной фотокарточки, которую подарил мне Миша. Москва 1960 года.

 Тетя Катя»


    Фотография слева - рядом с Юлечкой, её младший братец Филипп.  А с ними Пётр Петрович Вайтенс (1851 - 2009.1899) - мой прадед, купец второй гильдии, отец этих ребятишек. Хорошая семья... Достаток в доме. У родителей в собственности гостиницы на Малой Морской в Петербурге. Не всё, конечно, просто. Сложные отношения у Петра Петровича с братьями. Делёж собственности - дело очень не простое. К тому же не так давно, в конце 1883 или  начале 1884 года Пётр Петрович и жена его Клавдия Прокофьевна(~1852 - ~1910)  похоронили своего старшего мальчика -  Петра ( в 1876 г.р.). Я подробно разбиралась с собственностью семейства Вайтенсов и уже писала об этом в статье "Старшие Вайтенсы". По справочнику "Весь Петербург" известно, что жили они в разных местах Санкт-Петербурга и  на Галерной ул., 19, и в своей же гостинице на Вознесенском пр. д.8 (угол М.Морской д. 23), и на наережной р. Мойки в д.28.  Это всё - самый центр Петербурга. 


   Мойка 28 (600).jpg            

В этом доме  на наб. Мойки д.28 семья жила в начале ХХ века


  С раннего детства Юля, как и старший её брат Андрей, ставший известным архитектором-художником,  любила всё, связанное с архитектурой родного Петербурга.  Любили они и хорошо знали город. Папа мой рассказывал, что мама его всегда и с удовольствием пешком ходила на занятия на Бестужевских курсах (10-я линия Васильевского острова) и с удовольствием рассказывала спутникам о каждом здании, мимо которого шли... Тогда уже и брат Андрей учился в Академии художеств. Они вместе листали  книжки по искусству и впитывали всё самое прекрасное, созданное человечеством и воплощенное в живописи, скульптуре, архитектуре.  

     А потом уже с будущим мужем своим, однокурсником брата по АХ, Шуриком Яковлевым (в будущем, моим дедушкой) бродили по городу и наслаждались творениями Кваренги (Смольный институт, колокольня Владимирского собора, Эрмитажный театр на Дворцовой набережной...) и Стасова (Павловские казармы на Марсовом поле, Троицкий и Преображенский соборы...), Растрелли  (Смольный собор), Трезини и Монферрана, Новая Голландия Чевакинского и другими несравненными творениями архитекторов Санкт-Петербурга.

   
                                                               
 
"""             

            Левый снимок чуть раскрашен, я не очень люблю это, но не нашла оригинала.                                                        А здесь   Юле 22 года 8 месяцев

     Кому подарена фотография на память, пока не знаю, но раз она подписана 14 мая 1903 года фамилией Вайтенс, значит, вероятно, Юля ещё не была замужем и Яковлевой стала позже. А вот когда?


Квартира Вайтенсов на Вознесенском пр.Юля и Кл. Пр. 1902 - цвет.jpg          Клавдия Пр..Вайтенс.jpg


Эта комната в угловом доме №23/8, Малая Морская ул. / Воснесенский пр. в Санкт-Петербурге. Дом принадлежал моим предкам с 1804 года и звали моего прапрапрапрадеда Луи Ван Вельсенерс. В 1857 году его сын Филипп Луи Ван-Вельсенерс подарил его Петру Эмануэлю Вайтенсу, мужу своей единственной дочери, Юлианы Филипповны, на свадьбу.

 Эта Юлиана бабушка моей бабушки Юлии Петровны Яковлевой (ур.Вайтенс).
На фото Юлия Петровна в 1899 году, в год поступления её на Высшие Женские Бестужевские курсы. А за столом сидит её мать, Клавдия Прокофьевна.   Справа её портрет 1905 года.


  Надпись на обороте левого снимка  рукой дяди Шуры

- "Мама - невеста 1903 год"



     Я очень внимательно исследовала фотографию и думаю, что тут вкралась ошибка. При большом увеличении на компьютере можно рассмотреть календарь на стенке над диваном, на котором сидит моя прелестная молоденькая бабушка, укутанная свадебной фатой. На календаре февраль високосного года. То есть просматриваются 29 дней. А високосным в начале ХХ века был именно 1904, а не 1903 год.


     Правый снимок в занятной рамке. Я сохранила её здесь. Рамка появилась не сразу после свадьбы. Сын Юлии Петровны Владимир (отец моего нижегородского двоюродного брата Мити Яковлева, в начале 60-х годов работал в Индии на строительстве металлургического комбината и фотографию мамы взял с собой. Там и вставил он фотографию мамы-невесты в купленную на индийском рынке раскрашенную рамочку. Кстати, вставил её, как говорится, «кверх ногами». Не чувствуют мужики таких тонкостей. Так она здесь и останется. Для Мити – эта фотография в рамочке – память не только о бабушке, которую он не знал, для него это памятка от папы – Владимира Александровича Яковлева, родного брата моего отца.



     Юлия Петровна Яковлева, в девичестве - Вайтенс вышла замуж за  Александра Александровича Яковлева (моего дедушку), вероятнее всего, в феврале 1904 года.
    1898_Яковлев_АА.jpg А.А.Яковлев лето 1903.jpg
Первые две фотографии студенческие, а таким был дедушка к моменту окончания Академии художеств.

В церкви свя­той Екатерины при Императорской Академии художеств состоялось венчание .

Мне показалась интересной информация об истории этого храма:

"Церковь  находится на Васильевс­ком острове, внутри здания Академии художеств, и распо­ложена в анфиладе второго этажа северного корпуса. С середины 1760 по 1830 годы в здании действовала вре­менная походная церковь, которую привезли военные из Пруссии. В 1832-1837 годах она была перестроена и зано­во отделана по проекту архитектора К. А. Тона. Живопис­ные работы в храме выполнили выдающиеся русские ху­дожники, профессора Академии художеств, В. К. Шебуев, А. Е. Егоров, П. В. Басин и другие. Скульптурная отделка церкви исполнена известными скульпторами В. И. Демут-Малиновским, С. И. Гальбергом, Ф. П. Толстым.    
 Церковная утварь была изготовлена за счет императора Николая I. Ос­вящение церкви состоялось 24 ноября 1837 года, и тогда же церковь получила свое название во имя святой вмц. Екатерины.  До 1918 года церковь св.Екатерины сохранялась в неизменном виде со времени её открытия. Лишь в 1860-е годы производился косметический ремонт и реставрация росписи плафона. В октябре 1919 года церковь была закрыта и стала частью музея Академии художеств. Весной 1929 года храм был ликвидирован, а помещение переделано под клуб. В 1991 году в церкви св. Екатерины были возобновлены богослужения и начата реставрация интерьера."
    
    До замужества бабушка окончила Бестужевские курсы (единственное в то время высшее образование для женщин в России).     Бестужевские курсы — уникальное явление в истории России. В стенах этого учебного заведения русские женщины впервые могли получать знания в университетском объеме. Благодаря Бестужевским курсам в русском обществе появился новый социальный тип учащейся — курсистка, всегда собранная, строго одетая и вечно спешащая.

     Те, кто стремился попасть на Бестужевские курсы (не моложе 21 года), должны были до 1 августа подать заявление и к нему следующие документы: метрическое свидетельство, аттестат о полном среднем образовании, свидетельство о политической благонадежности, если просительница поступала в вуз не в год окончания среднего учебного заведения. Когда количество заявлений превышало число вакансий, прием производили по конкурсу аттестатов. Вступительные экзамены не сдавали.

     Мне показалось интересным сохранить здесь попавшийся мне в интернете проект здания, где были организованы Бестужевские  курсы: 

     На историко-филологическом отделении преподавали богословие, логику, психологию, историю древней и новой философии, историю педагогики, теорию эмпирического познания, историю литературы, русский, латинский, французский, немецкий, английский языки и один из славянских языков. Латынь и хоровое пение считались необязательными предметами.

Пришло мне недавно интересное письмо: "Высылаю Вам небольшой отрывок из воспоминаний Наталии Давидовны Флиттнер о Юлии Петровне. Там не много, но очень интересно. Наталия Давидовна была большим ученым, замечательно, что они были знакомы. Эти воспоминания были написаны во время Блокады Ленинграда, в бомбоубежище."

Я поискала в интернете и узнала, что эта Наталья Давидовна востоковед, доктор наук и очень заслуженный человек. Я увидела массу книг, написанных этой дамой. Оказывается она училась на Бестужевских курсах вместе с моей бабушкой и оставила ещё и воспоминания о встречах своей юности. Я приложила (ниже) фотографию Натальи Давидовны (1942 г.) 

Вот присланный отрывок из воспоминаний Н.Д.Флитнер:

Однокурсница Ю.П.Я. Флиттнер Нат.Давидовна.jpg

"Очень нравилась мне молоденькая, черненькая и милая Юлия Вайтенс, нравилась также как и Зверинцева своей культурностью. Привлекало и ее румяное, как яблочко круглое личико и ее темные, близорукие глаза, вооруженные пенсне. Дружбы у нас не вышло, хотя мы в первое время и на курсовые вечеринки ходили вместе и даже раз вместе в Мариинском театре были с целой большой студенческой компанией. Именно эта компания и была причиной того, что я не смогла ближе сойтись с Ю. Вайтенс. И на вечеринках, и в театре Юля была окружена студентами, но не университетскими, не «нашими», как я их называла про себя, а студентами Академии Художеств. Не знала я в те дни, что мне предстоит в будущем стать профессором этой самой Академии Художеств, что дебютировать в качестве такового я буду именно на Архитектурном Отделении. Юля Вайтенс называла мне фамилии Щуко, Бобровского и др. Но я не знала еще, что Бобровский именно тот самый Костя, двоюродный брат Кати Бабицыной, о котором несколько раз была уже речь у Бабицыных; и уж конечного не могла я ни подозревать, ни предчувствовать, какую роль в русской архитектуре сыграет впоследствии скромный, юный студент Щуко. Мне они все очень нравились. Но они держались своей компанией, мне в ней как-то не было места, и я очень быстро отошла от них. "

Архив Государственного ЭрмитажаЛетний сад СПб Ю.П..jpg

Фонд 63. Опись 1. Дело 2. Воспоминания востоковеда Наталии Давидовны Флиттнер о своем обучении на Бестужевских курсах. Л. 387-388 

 

Флиттнер Наталия Давидовна 

 

    Одна из первых в России женщин — историков искусства. ... Наталья Флиттнер родилась в семье врача. Среднее образование получила в Николаевском сиротскoм институте, окончив с шифром 2-х летний курс педагогических классов при этом институте в 1899 г. Затем поступила на историко-филологический факультет Высших женских курсов.        

 Увлекалась моя бабушка немецкой философией. Остались книжки бабушкиной юности с монограммой на корешке - буквами Ю.В.. Среди них многократно читанный томик Ницше. Кажется, он у Михаила. Я хорошо помню эту книжку. Интересовалась классе в 9-м - 10-м. Хотя... она  у человека, который был дорог мне когда-то... Я тогда кончала институт, кажется...

     В списке воспитанниц- выпускниц Бестужевских курсов такую строчку нашла:

     ('Вайтенс (Яковлева)', 'Юлия', 'Петровна', '1903', '19', 'Историко-Филологическое Отделение')

     И что же из этого следует?

     А следует, что моё предыдущее предположение, что свадьба была в 1904 году, может быть и ошибочно. Раз Бестужевские курсы окончены с фамилией Яковлева, значит и замужество было не позже 1903 года, года окончания курсов. Хотя… может быть фамилия Яковлева в скобках добавлена была позже? Пока, точной уверенности у меня нет. Сохраняю здесь результаты всех своих размышлений… Может быть когда-нибудь это и прояснится?..

Уменьшить

       Нашла там же и подружку лучшую моей бабушки, с которой всю жизнь они общались и лучше которой и не было из женщин ни кого для моей бабушки на всём белом свете. Вот  её строчка:
     Я упомянула об этом в первой своей статье    "Заметки о предках". А недавно узнала, что была эта тётя Катя, как называли её у нас дома, очень не рядовым человеком. Некий Владимир Щипин, собирал о ней информацию и, найдя её портрет на моём сайте, написал мне. Именно он  узнал, что архив Екатерины Петровны находится в Рукописном отделе Центральной библиотеки (бывшей Ленинки). Оказывается там сохранились 33 листа - письма моей бабушки к своей подруге Кате. Он и прислал мне эти письма (их сканы). 
     Там были материалы, касающиеся Е.П.Михайловой от людей, которые хорошо её знали :
(из Сахаровского центра, "Воспоминания о ГУЛАГе")
Шиповская Елена Апполинарьевна  «Исповедь Рыцаря Света» : Воспоминания. - М. : Интерграф Сервис, 1998. - 184 с. : портр. - (Семейный архив). 

     'Михайлова', 'Екатерина', 'Петровна', '1903', '19', 'Историко-Филологическое Отделение' (Цифра '19' означает девятнадцатый выпуск Бестужевских курсов.)

  Екатерина Петровна Михайлова, окончила вместе с моей бабушкой Бестужевские курсы в 1903 году.  

    У меня был очень хороший снимок молоденькой Юлии Петровны с подружкой Катей на скамеечке Летнего сада в Петербурге. Решётка узнаваема, её не спутаешь. К сожалению, фотография погибла на кордоне. Там бабушка была в очаровательной широкополой соломенной шляпке, на носу - пенсне, в руках у неё книжка. Больно, что это живо только в моей памяти.


Юная Катя Михайлова

Фото из рукописного отд. РЦГБ


     Когда умерла Юлия Петровна - баба Юля моя любимая, дети её – мой папа с братьями, поддерживали старенькую тётю Катю материально. Это уже на моей памяти. Она из Москвы к нам в Ленинград приезжала… Я её помню. Помню, что вышла тогда книжка про Бестужевские курсы и выпускниц их… Мы её с интересом разглядывали и тётя Катя давала какие-то пояснения, что-то рассказывала… а что, не помню… Книжка, должно быть, сохранилась в доме брата моего Миши. Надо будет поинтересоваться…

     Помню, что у этой тёти Кати какая-то связь была с Ферсманом Александром Евгеньевичем…родственная, что ли? А какая, не помню… и спросить не у кого…

Вот она, старенькая тётя Катя,

Екатерина Петровна Михайлова

Митя прислал эту фотографию из Нижнего Новгорода

   
 Ниже, сохранившийся клавир оперы Римского-Корсакова, подаренный Катей Михайловой в 1918-1919 году. Память о подруге моей бабы Юли, память о тёте Кате, как звал её мой папа.


     В нескольких словах о жизни Юли Яковлевой (ур. Вайтенс) и молодого мужа её, моего дедушку...
     Недолго послужил Александр Александрович по призыву на военную службу - поработал "С 01.04.1903 в Петербургском окружном управлении - инженер-кондуктором. В то же время он был помошником профессора архитектуры Померанцева, своего учителя по Академии художеств. С ним и со своею молодой женой выехал мой дедушка 08.04.1904 в Болгарию, в Софию, на строительство Храма-Памятника Собор Александра Невского", где проф. Померанцев был главным архитектором, а дед мой первым его помощником. И  целых 8 лет,  молодая семья моего дедушки жила в Софии.
  
Это фотографии моих дедушки и бабушки в Болгарии, в их квартире. 
    
    Похоже, уютный дом... Дом людей художественно-одарённых, читающих, живущих  интеллектуально-богатой жизнью...
 На левом снимке на стене картина - "Музыка Бетховена". Во всяком случае, у нас дома её называли именно так. Здесь её разглядеть трудно, но я хорошо  помню эту картину. Когда я была маленькая, она висела в папиной комнате над книжной полкой. Папа любил этот чёрно-белый на картоне графический рисунок. Он очень точно передаёт настроения многих произведений знаменитого композитора. Я и не знала раньше, что он привезён из Болгарии... Потом, видимо, картина была в нижегородском доме, а после смерти дедушки и бабы Юли папа привёз её в нашу квартиру в Ленинграде...
     Пока не родились дети, Юлия Петровна вместе с мужем путешествовала по Болгарии и осталось немало интересных фотографий и дедовых путевых зарисовок:

IMG_0022.jpg        IMG_0024в.jpg

Компания собирается в поход. Лошадки осёдланы, кое кто уже верхом. Дедушка сидит на земле, а бабушка, в светлом одеяннии и с косичками смотрит на него, как всегда, с обожанием. А а руках у неё круглая болгарская вязанная из шерсти сумочка. Эту сумку я хорошо знаю. Она сохранилась и висела на стенке и в нашей ленинградской квартире. Красивая сумочка с национальным болгарским узором осталась на память.

  2ж Акварель Ю.П.jpg     Портр. Ю.П.в рамке 29.01.1906.jpg     
image036.jpg

     Там, в Болгарии, родился мой папа (1.10.107) и братья его младшие, мой дядя Шура (1.07.1909) и дядя Володя (31.12.1911).

     Чудесная акварель написана дедом, когда родился его первенец, мой будущий папа, Михаил Александрович Яковлев. Александр Александрович часто рисовал свою жену и всегда получались удивительно тёплые рисунки, полные нежности и любви.
      Про папу дальше отдельная глава. Там тоже есть этот рисунок. Я очень люблю его и не могла отказать себе в удовольствии повторить эту прелестную иллюстрацию, яркое свидетельство отношений моих деда и бабушки.

А вот, ниже, и малыши - Миша и Шурик, любительский снимок в болгарской квартире Яковлевых.
Фото 1910 г.

Шурик и Миша.jpg


 Ниже  помещаю фотографию всей маленькой семьи Яковлевых в Софии осенью 1910 года. Сохранилось даже две таких фотографии.  
Яковлевы_1910_11_26_б.jpgЯковлевы_1910_11_26_в.jpg
Посланы снимки по двум адресам - Борису, брату Александра Александровича и их сводной сестре Анечке Беклешовой (ур. Отсолиг)

А текст такой:       "20.11.1910. Милый дядя Боря Оба племянника крепко вас целуют.  Ваша Ю.Я."

На второй фотографии: "Дорогая Анна Фёдоровна, посылаю Вам наши 4 лика, снятых очень удачно. Дяди в особенности похожи. Писать письмо совсем некогда, столько всяких дел и обязанностей. А потому крепко целую Вас и желаю всего лучшего.
Ваша Юля Яковлева. 24-го ноября 1910 г."

     В Болгарии мои Яковлевы прожили восемь лет. Под самый Новый 1912 год (31.12.1911) там в Софии родился третий сын у Юлии Петровны с Александром Александровичем, Володя. Но начавшаяся Балканская война вынудила всех русских покинуть Болгарию. Юлия Петровна с детьми вернулась в Питер уже весной 1912 г. и поселилась в доме своих родителей. Муж приехал осенью. 
     В этот период особенно тесно сблизились семьи Яковлевых и Беклешовых.  Ведь мать Александра Александровича, Анна Егоровна, была родной сестрой Марии Егоровны, матери Михаила, Николая, Константина и Сергея Беклешовых. Сын её Николай к тому времени был женат на сестре моего деда, на Анне Фёдоровне, дочери Анны Егоровны от первого брака с Ф.Ф.Отсолигом.  Именно Михаил и Николай Беклешовы сыграли большую роль в жизни молодой и уже многодетной семьи Яковлевых, вернувшихся из заграницы и не имевших на то время никаких прочных связей в России. С работой Алексан Санычу в Петербурге помог, конечно, и академик А.Н.Померанцев, который рекомендовал молодого архитектора в помощники, а потом, когда умер начавший строительство архитектор Балинцев, и в основные создатели Приюта Царицы Небесной, который весной 1912 г. начал строиться на ул. Большая Белозерская д.1 (ныне ул. Воскова д.1). А Михаил Беклешов, который к этому времени уже хорошо зарекомендовал себя, как директор детского исправительного приюта, способствовал назначению деда архитектором вновь строящейся Детской трудовой земледельческой колонии в Изваре. Этим двум большим работам отдано архитектором А.А.Яковлевым тогда 4 года (с 1912 до 1916). Но... в 1914 году началась Великая война и всё в стране стало так не просто.  
     Красивые замыслы создания в Изваре города-сада для детей лишённых семейного уюта и отправленных в колонию, упирались в сложности с финансированием, отсутствием иногда даже самого необходимого. Но всё-таки до самой революции 1917 года строителство велось и с 1914 года колония с красивыми теремами и беседками начала функционировать. Действовал и храм Иконы Казанской Божьей матери, который был встроен в училищный корпус колонии. Директором колонии был Михаил Павлович Беклешов. Всё архитектурное решение и руководство строительством было на А.А.Яковлеве (ст.). Юлия Петровна, как  всегда,  была главным помощником и ценителем проектов и советчиком мужа. Значительное время  летом вся семья Яковлевых тогда жила в Изварах. 

2018_10_03__14_21_07а.jpg         03 Жилые дома СПб Землед колонии..jpg

К сожалению, это фото 1960-х годов, когда здание Земледельческой колонии уже обветшало. От задуманного города-сада почти ничего не осталось. Но архитектурное решение интересное. Это видно.
Слева деревянное здание спального корпуса. Таких было четыре. Справа вдали здание Училищного корпуса, как раз его левая половина со встроенной церковью Иконы Казанской Божьей Матери.  Снесён купол церкви, нет креста на остроконечной колокольне, всё выглядит совсем не так как в 1916 году.

     С 1917 по 1921 год Яковлевы жили в Кулебаках вместе с семьей Беклешовых (см. с. …). О начальном периоде жизни в Нижегородской губернии можно судить по письму Юлии Петровны ее подруге Екатерине Михайловой (приводится частично): «Дорогая моя Катя! (…) завод в неопределенном положении: рабочие требуют прибавок, а правление не уступает и, очевидно, хочет завод закрыть. В конце концов рабочие и служащие согласились не предъявлять пока больше никаких требований, если заводоуправление сделает на миллион рублей продовольственную закупку. С этим-то предложением директор и уехал вчера в Москву. От ответа правления будет зависеть жизнь завода. В случае отказа – очевидно завод закроют. Тогда все мы тут окажемся не у дел, и что тут произойдет, неизвестно. Как только возвратится директор, и надежда на возможность существования здесь определится, я напишу тебе тотчас и подробно. (…) Малыши мои настраиваются понемногу, и я уже надеюсь, что и занятия у нас пойдут хорошо. Шура занимается с рабочими на вечерних курсах и доволен результатами – большие дети с интересом у него рисуют. Голода у нас здесь нет, но всего в обрез. Выручает очень корова, давая молоко и масло, и творог. О Филиппе [младший брат Юлии Петровны, – Авт.] все не имею никаких известий. Пока крепко тебя целую. Шура тоже просит позволения поцеловать Тебя. Ребятишки убежали и никого нет. У нас очень красивая осень. Твоя Юля». Адресат Юлии Петровны – Екатерина Петровна Михайлова (1879–1971) – лучшая ее подруга, окончившая вместе с ней Бестужевские курсы по историко-филологическому факультету в 1903 году и всю жизнь проработавшая в учителем в школе. Я помню ее тогда, когда бабушки уже не было, а Екатерина Петровна приезжала в Ленинград для сбора информации о судьбах выпускниц Бестужевских курсов. Она привезла тогда только что изданную книжку. Помню разговоры о том, что все братья Яковлевы ежемесячно помогали ей материально. Скончалась Екатерина Петровна в 1971 году, не дожив восьми лет до своего столетия. Она оставила добрую память о себе. Её архив был сдан в Ленинскую библиотеку в Москве и именно оттуда мне удалось получить письма к ней моей бабушки Юлии Петровны.

Выкса 1924.jpg

Слева направо стоят: Инженер Голубев, Борис Александрович Юматов, Александр Кузьмич Файбулов, Александр Гаврилович Попов, Вавилов, Ирина Александровна Попова, Юрий Николаевич Беклешов, Александр Александрович Яковлев (мой дед, известный нижегородский архитектор), Михаил Александрович Яковлев (мой отец)   
Сидят: Борис Михайлович Вавилов, Эллпа Ивановна Юматова, Юлия Поликарповна Файбулова, Пётр Михайлович Вавилов, Анна Фёдоровна Беклешова (ур.Отсолиг), Юлия Петровна Яковлева, Александра Попова, ...... Володзько,...... 
Сидят на земле: Володя Яковлев, Саша Юматов, Митя и Шура Яковлевы, Таня Попова, Кира Яковлев. Выкса

      На этой фотографии в центре замечательная личность - Пётр Михайлович Вавилов (1872-1926). Из википедии: "Научная сфера металлургия. Известен как автор метода выплавки чугуна на торфе Вавилов, Пётр Михайлович (1872—1926)[1] — инженер, изобретатель, металлург, в 1906—1917 годах — директор Кулебакского горного завода, директор Выксунского металлургического завода в 1922 году, автор метода выплавки чугуна на торфе." (там, в википедии, большая статья) «Замечательный русский доменщик», так назвал П. М. Вавилова академик-металлург М.А.Павлов. 
     Пишу о нём ещё и потому, что стал Пётр Михайлович Вавилов в каком-то смысле членом нашей большой семьи. Ведь после смерти Николая Павловича Беклешова в 1923 году, вдова его Анна Фёдоровна, спустя какое-то время  вышла замуж за Петра Михайловича и была с ним счастлива. Жаль только, что очень недолго.  В 1926 году Вавилов умер. 
     На этой фотографии все ещё живы... и Вавилов П.М., и Анна фёдоровна и её дети - Юрий Николаевич и Татьяна Николаевна Беклешовы, все Яковлевы... Фото 1924 года

     Рядом с П.М.Вавиловым (справа от нас) как раз и сидит сводная (единоутробная) сестра моего деда Анна Фёдоровна (ур. Отсолиг). Правее, моя бабушка Юлия Петровна Яковлева.... Ну а внизу её дети... Все Яковлевы, их пятеро. С детства помню все эти, перечисленные в рукописном тексте фамилии - Юматовы, Поповы, Файбуловы... Найти бы потомков... Вдруг они среди читателей? … Отзовитесь! 
    

Фото, что ниже послала моя баба Юля в Москву, Кате Михайловой. Привожу и письмо её, посланное вместе с фото.
Семья 1925 от Жени .Добротиной.jpg   1925 август (600).jpg 

    Дорогая моя Катя, вот мы все приехали к тебе в этом письме и крепко тебя целуем. Верно, ты нам будешь рада. Все мы очень похожи, фотограф только вклеил нас в очень безвкусное паспарту, но ты на него не смотри.

   Всю осень у нас было очень много яблок и я часто жалела, что ни ты, ни Н.И. не попробовали их. Ждём вас на будущее лето опять. Я себя в последнее время очень хорошо чувствую, как никогда, кажется, даже в молодости, и приписываю это яблокам, которые уничтожаю, как и Шура маленький, в большом количестве.

    Мишины дела устроились. Экзамен он выдержал и его приняли в Педагогический институт. Сперва решил пробыть там год и заниматься математикой, но выяснилось, что переход оттуда в другой ВУЗ невозможен, тогда он взял своё заявление обратно, отказался от места там, и ректор университета принял его вольнослушателем на механическое отделение с правом перехода в действительные студенты по сдаче всех зачётов к весне. Миша очень рад, я тоже за него рада и думаю, что заниматься он будет успешно. Принятие его вольнослушателем было объяснено, как посильное внимание интеллигентным работникам (А.А.)

     Митушок всё ещё болеет У него мигрень в острой форме на нервной почве и, я думаю побороться усиленным питанием и бодрой жизнерадостной обстановкой. В школу ходим, непостоянно, пропускаем занятия.

    Целую тебя крепко. Все мои шлют тебе привет и Н.И. тоже. Спасибо ей за тёплую открытку. Как вы поживаете? Напиши, если найдёшь время.

Твоя Ю.            4 окт. 1925 г.


Октябрь и ноябрь 1925 очень тяжелые месяцы в жизни моих Яковлевых. Мигрень у маленького Митушка, как дома звали Дмитрия (на фотографии, что выше, он в нижнем ряду справа) оказалась менингитом. В ноябре Митушка не стало. Точной даты я не знаю.


Привожу ещё одно горькое письмо того периода... Думаю, потомкам надо его знать...

Конверт: Москва, Нащёкинский пер. д.7 кв. 6

Екатерине Петровне Михайловой.

Печать 30.11.1925   из Нижнего Новгорода

 

 Дорогая моя Катя, ты наверное чувствовала, что я уже давно хотела написать, но не делала этого, чтобы лишний раз не расстраивать себя.

    Цветок мой нежный живёт в моей душе и тоскую я по нём ужасно.  Не понимаю до сих пор, зачем всё это произошло и почему должен был он так страдать и полный жизненных сил куда-то исчезнуть. Я не думая о нём чувствую его и нет сил продохнуть своё горе. Какой-то комок собрался в груди и слово горючие слёзы я впервые поняла теперь. Они облегчают, оставляют в душе усталость и, конечно роднят меня ещё больше с моим потерянным счастьем. Пускай письмо моё тебя не расстраивает. Я пишу  и могу  в это время свободно думать и плакать о моём Митушке, чего  вообще делать в другое время не следует. Моё горе угнетает других, я это чувствую. Шура очень меня любит и ещё больше жалеет, но как мужчина не может долго переносить моей тоски и хочет жизнерадостности. Дети тоже, Кирюша сказал мне «Ты мама думай о нём, но не плачь» и очень хорошо выразил этим общее настроение.. Да я и не плачу, ты в самом деле не подумай этого, только ещё никак не могу преодолеть своей тоски. Во всяком случае я теперь больше, чем когда-либо понимаю, как нужно дорожить и всем существом ощущать счастье, которое жизнь даёт в каждый переживаемый момент  и постараюсь освободиться  от охватившего меня безразличия. Всё ещё мне все далеки и я как со стороны смотрю и сравниваю и не нахожу удовлетворения. Всё это у меня в душе только, а наружно жизнь течёт своим чередом – я обо всём забочусь, всё делаю, но нет радости и, кажется, не может она быть такой, какой была раньше. А.А  пережил большие неприятности: к нему предъявили обвинение и дело разбиралось в суде, причём он оказался совершенно не виноват в возводимых на него напраслинах, но переживания попавшего на скамью подсудимых  очень оскорбительны и он так взволновался, что весь коммунальный отдел опротивел ему и он теперь уходит оттуда. Устроится, наверное, гораздо лучше и с лучшими людьми будет иметь дело. Мальчики  учатся, успешно работают, а Кирюша катается на Митушиных лыжах.  Он сам любил свои маленькие лыжи и бегал на них, как маленький самоед. Всё мечтал ещё и в клинике о кожаных рукавицах, в которых не мёрзнут ручки.

     Целую тебя крепко, и Наталию Ивановну тоже, спасибо Вам обеим за ласку, которая в тот момент очень меня поддержала. Когда совсем успокоюсь, напишу тебе, время сделает это, а пока ещё не могу побороть себя. Рада, что ваша жизнь настраивается.

    Крепко крепко целую тебя и Шура тоже. Кирюша написал тебе письмо ещё вчера, но не знаю где оно. Твоя Ю.

27 ноября (1925)



Когда не стало сына и начались неприятности с судом у мужа, Юлия Петровна совсем замкнулась. Александр Александрович погрузился в работу так, что не видел и не слышал ничего вокруг. Несмотря на большую занятость, он начал работать над созданием дома для своей семьи. Ему так хотелось хоть чем-то порадовать жену. В марте 1926 года было получено разрешение на строительство, подписан проект, а в июле семья уже въехала в новый дом.  Сохранился только проект этого домика-коттеджа. Он справа. 


IMG_5077.JPGДом и папа 1.jpg

Пришла зима и стало ясно, что протопить коттедж очень непросто. Пришлось закрыть две спальни, а мальчикам перебраться в большую комнату с роялем. Голландская печь между спальней родителей и большой комнатой давала мало тепла и требовала огромного количества дров. Кирюшину кровать поставили у теплой стенки, которая прогревалась из кухни. Двери в закрытые комнаты завесили ковриком, под которым поставили кровать Шурика. Миша спал на диване. Александр Александрович работал в спальне. Жить стало трудно, нужен был другой дом. В 1928 году семья архитектора уже жила в доме на Больничной улице (ныне ул. Нестерова) (проект А.А. Яковлева «Зодчий»). Из письма Юлии Петровны сыну Александру от 18 марта 1928 года: «А экономию мне теперь приходится соблюдать очень, потому что сейчас доходов никаких. Деньги все почти ушли на постройку дома. Окна и двери папа уже заказал Пуриховским столярам. Так что дом строиться, очевидно, будет. Нам это необходимо, п. ч. наш коттедж невероятно дорог нам, съедает слишком много моей энергии и времени». Информация о дальнейшей судьбе этого коттеджа Яковлевых не сохранилась. Известно, что Александр Александрович спроектировал дом на четыре квартиры и в конце 1928 года семья архитектора уже жила одной из них: в доме на Больничной улице (сейчас – ул. Нестерова) (проект «Зодчий»).

Мой отец Михаил Александрович Яковлев, один из первых в стране радиолюбителей, на крыше дома на Больничной улице настраивает свою антенну. О постройке именно этого дома шла речь в письме Юлии Петровны от 18 марта 1928 г.

В конце 1925 года Александру Александровичу поручили проектирование и руководство строительством первого в Нижнем Новгороде многоэтажного жилого дома. Позже здание получило неофициальное название «Чернопрудский небоскреб» (см. об этом на с. …). 


Ниже фото М.Дмитриева . ЭтоЧёрный пруд.                    А здесь сегодняшний вид дома, построенного на месте Чёрного пруда. Арх.Яковлев.

        Чёрный пруд М.Дмитриева.jpg         из Патриоты Нижнего 7.02.2019.jpg

«В мае 1926 года горкоммунотдел разработал проект осушения Черного пруда под постройку на этом месте коммунальной многоэтажки. За четверо суток рабочие откачали из ямы около 52 тысяч ведер грязной мути. По мере обнажения дна его присыпали сухим грунтом и бутовым камнем из-под Балахны. К пятому июня пруд перестал существовать» . Сохранились уникальные фотографии, отражающие это строительство и передающие атмосферу тех лет. Деревянная бадья на переднем плане, как и лапти строителей – яркие детали своего времени.

28а.jpg        27а Чернопруд 1дед.jpg

Закладка первого камня  и  После закладки первого камня будущего дома. В белом кителе – архитектор А.А. Яковлев, рядом его младший сын Кирилл


 К десятилетию Октябрьской революции, в 1927 году, дом был сдан. На снимке нет еще общежития ГИИВТ, и огромный жилой дом возвышается настоящим небоскребом рядом с одноэтажной дореволюционной застройкой. Создание и заселение многоэтажного жилого дома стало значительным событием в жизни города, о чем неоднократно писали местные газеты. А вот то, о чем не сообщалось в прессе.

Из письма Юлии Петровны сыну Александру 18 марта 1928 г. «Папа поздравляет тебя с успехом, сам бы тебе написал, да у него такая масса дела, что я уже устала на него смотреть. И все не по специальности, а бесконечные объяснения и разъяснения, почему да отчего. Привязываются ко всему и теперь, в связи с изменением политического курса и отношения к жилстроительству в сравнении с 25-м годом, Чернопрудский дом должен найти себе оправдание. Инспекция обеспокоена, почему в квартирах для рабочих строили ванны и стеклянные двери, в которых они якобы “совершенно не нуждаются”. К счастью папиному, во всем губернском масштабе строительства его дом оказался построенным без всяких строительных дефектов и самым дешевым на кубометр, хотя по отделке и приспособлениям самый роскошный из всего построенного. Это его плюс». Интересное письмо прислала мне жительница «чернопрудского небоскреба» Галина Алонсо : «Я живу в доме, который построил Ваш дед в 1927 году, к юбилею Советской власти. Я считаю, что это самый необыкновенный, самый замечательный дом в нашем городе. В нем было всего 30 трехкомнатных квартир, это меньше одного подъезда в девятиэтажке, где мне пришлось потом жить. Когда-то, в самом начале, все квартиры были коммунальные, представляете – три семьи в трехкомнатной квартире. Причем одна из комнат проходная». «И все равно… по рассказам бабушки, там было очень хорошо. Строительство нашего дома было необычайно трудным. Много препятствий… У нас ведь воронка – вся вода к нам стекается. Там ведь Черный пруд был. Его засыпали. Строить было очень сложно, пришлось прокладывать под землей водостоки… Для строительства использовался особый кирпич (то ли кирпич, то ли рецепт кирпича из Ленинграда привозили)… Дом планировался как дом показательного быта. Вот, например, над домом есть башенка – помещение это планировалось как помещение для проведения общих праздников. Были в доме туалеты, ванные. В подвале первого этажа – прачечная, на первом этаже ГУМ, огромный магазин. Он был вдоль всего здания, чтобы на улицу не надо было выходить. Там была и детская комната. Бабушка рассказывала, что в квартирах двери на замки не запирались. Парни нашего дома держали порядок в районе, нельзя было девушек обижать, не было краж. Читаю про 1927 год, и все мне там родное – и улица Алексеевская, и Дзержинского, и весь Нижний Новгород. Вот тогда я и "познакомилась" с Вашим дедушкой. Видно было, что он очень любил этот дом, переживал за его строительство, переживал из-за родников, которые бьют на Черном пруду и очень усложняют строительство. Массу разных документов перечитала я тогда. Заседания разных комиссий, планы застройки. Было даже решение Облсовета никогда не застраивать эту территорию. Действующее решение, его никто не отменил». На этом здании – мемориальная доска: «Жилой дом горкоммунотдела (чернопрудский небоскреб). Построен в 1926–1927 годах. Архитектор А.А. Яковлев. Первый в городе многоэтажный дом для рабочих». Параллельно со строительством жилого дома А.А. Яковлев работал над большим проектом Дворца труда в Надеждинске (см. с. …), а также проектировал шесть жилых домов на Алексеевской и Грузинской улицах Нижнего Новгорода, два из которых впоследствии строились под прямым руководством архитектора.

Яковлевы_18_10_1934_008а.jpg            18.10.1934 Семья_Дмитриев.jpg 

Семья Яковлевых 18 октября 1934 г. Фото М.П. Дмитриева. Александр Александрович сидит в центре. Мой отец Михаил Александрович по правую руку от него, Кирилл с другой стороны. Мама Юля у него за спиной.  Справа стоит Шурик (Александр Александровыич (мл.). С другой стороны стоит Володя.       На второй фотографии, сделанной тогда же, тоже вся семья.


Хотя в доме Яковлевых все жили, главным образом, проблемами архитектуры и строительства, ситуация в стране не могла не сказываться на настроениях в семье. В письмах Юлии Петровны того времени чувствуется настороженность, волнение за судьбу родных. Ведь семья её брата Филиппа осталась после революции в Бельгии… Не раз встречаются в письмах Юлии Петровны сетования по поводу будущего детей. Она писала своей подруге Кате, что у брата Андрея оба сына учатся в Академии художеств, и ей так хотелось бы, чтобы и ее дети учились там же… И Шурик поступил, а потом и окончил Академию художеств.

Великая Отечественная война внесла свои коррективы в работу архитектора. В Горьком под Верхневолжской набережной осуществлялось строительство секретного спецобъекта. В свободные минуты Александр Александрович продолжал рисовать.    

 Автопортрет 1.jpg        YAA03АА.jpg         Автопортрет 1944.jpg

 Сохранился автопортрет 1944 года.

Портрет Юлии Петровны, 1945 г. Этот портрет всегда висел над папиным диваном в нашей ленинградской квартире. Именно такой бабушка осталась в моей памяти.image002а.jpgВ доме Яковлевых в Горьком было красиво. Картину и комплект канделябров (видны на снимке) из дома Вайтенсов. Они же на фото, где Юлия с матерью в квартире на Вознесенском проспекте СПб.  Помню красивые стулья с резными витиеватыми спинками и бархатными красными пружинными сиденьями. Еще помню дедушкино кресло у стола с чертежной доской – старое, облезлое, видавшее разные времена. Когда деда дома не было, мы с младшим братом переворачивали это кресло и, накрыв маминым халатом, устраивали там домик. Как давно это было! …Александр Александрович Яковлев скончался 4 октября 1951 года. Юлии Петровны не стало через пять месяцев, 13 марта 1952 года.


Из последнего письма Юлии Петровны подруге Екатерине Михайловой (написанного через месяц после смерти мужа, 8 ноября 1951 г.): «Дорогая моя Катя! Откуда ты находишь столько хороших слов для утешения? Я сейчас очень ценю доброе отношение к памяти моего любимого друга. Я не представляла себе, что моя жизнь утеряет всякий смысл с его потерей, и мне сейчас все чуждо. Точно мир куда-то отошел от меня и мне осталось только делать что-то, п. ч. в моей работе еще нуждаются близкие мне. Только сейчас я поняла, какого сокровища я лишилась, как мало я его ценила и берегла, в особенности последнее время, а он от этого страдал, но по своей скромности никогда ничего от меня не требовал и был только благодарен за малейшую ласку и внимание. Поздно я чувствую, что должна была делать. Молодость свою я не упрекаю. Тогда я отдавала все и он был счастлив со мной, но не донесла я этого до конца. И почему это так произошло? Я слишком распылила свои чувства, потом захотела какой-то своей жизни, отдельной от него, когда вся жизнь уже прошла. А теперь сердце бы свое разорвала, но все напрасно. Я бы хотела знать, что он ушел без огорчения на меня, что когда он мне сказал "Прощай, прощай", он все простил. Милый, дорогой, любимый мой с самой нашей первой встречи. Он так много мне дал, сделал жизнь счастливой, и теперь я как потерянная. У нас все по-старому, и стол его на месте, и я не могу еще все это переиначить, но во всей нашей жизни пропало самое главное. Катя, милая, как я его люблю! Я справлюсь с собой, п. ч. жизнь требует меня жизнерадостной. Кира хочет меня прежней, жить нужно и надо приспособляться. Извини меня за многословие, но на это толкнула меня твоя доброта. Шура и Миша меня радуют. Оба в жизни не одиноки и дела их идут успешно. От своего папы они унаследовали много хорошего, а главное, страстность в работе. За это я их уважаю. Миша писал мне сегодня, что вторично представлен на Сталинскую премию. Хорошо, если он ее получит. Удовлетворение и признание – важный стимул жизни. У моего друга такого удовлетворения было мало в жизни – перед ним только все шапку снимали – Кира говорит, что это важнее.


 

Целую. Ю.».


конец 1  |  Андрей Вайтенс  |  Юлия Петровна

 

        Гостевая

 



 sundry, все права защищены.  

Работает на: Amiro CMS