Е.М.Заблоцкий.

http://russmin.narod.ru/AnosZab01.html

АНОСОВ В ЗАБАЙКАЛЬЕ.


1. Из Забайкалья на Амур с первым «Муравьевским сплавом».

     18 июня 1853 года Николай Аносов после окончания Института Корпуса горных инженеров был назначен на службу в Нерчинские заводы. Николай Николаевич Муравьев, генерал-губернатор Восточной Сибири и одновременно Главный начальник Нерчинских заводов, решил оставить молодого горного офицера в своем личном распоряжении. Он был знаком с отцом Николая Аносова, Павлом Петровичем Аносовым, Томским гражданским губернатором и начальником Алтайских горных заводов, и не мог не сочувствовать осиротевшему семейству (П.П.Аносов скончался в 1851 году)[1]. Приказ об оставлении при генерал-губернаторе Аносов получил по прибытии в Иркутск.
     В конце 1853 года, после объявления войны Турции, отношения России с Англией и Францией ухудшились. Н.Н.Муравьев, находившийся в Петербурге, предложил особые меры для защиты от англичан прибрежных владений на Востоке, –сплавить войско, продовольствие и снаряды из Забайкалья по Амуру до устья, где уже с 1850 года находился Николаевский пост, считавшийся формально резиденцией Российско-Американской компании. Русское присутствие на устье Амура как соответствующее интересам безопасности двух стран не оспаривалось дружественным Китаем. Вместе с тем, усиление России в этом районе могло способствовать назревшему пересмотру границ в ее пользу[2]. 11 января 1854 года в Особом комитете было утверждено положение, по которому все переговоры о разграничении восточной окраины предоставлялось вести непосредственно генерал-губернатору Муравьеву, и решено было "плыть по Амуру". Соответствующий «Лист» из Министерства иностранных дел, подтверждающий полномочия Муравьева на проведение переговоров с китайским трибуналом, был составлен 6 февраля 1854.
     Муравьев приступил к подготовке к экспедиции на Амур. Из Петербурга он послал распоряжение в Нерчинский округ начать постройку парохода. Предстояло снарядить также целую флотилию из барж и лодок. Первый «Муравьевский сплав» – историческое событие – начался 14 мая 1854 года из Шилкинского завода. В числе его участников, по распоряжению генерал-губернатора, находился и двадцатилетний Николай Аносов[3] . Пройдя 18 мая Усть-Стрелочный караул на слиянии Шилки и Аргуни, последний пункт русских Забайкальских владений, экспедиция вошла в Амур. Аносов, в соответствии с полученным заданием, вел геологические наблюдения, делал многочисленные зарисовки, составлял геологические карты отдельных участков. 23 мая 1854 года, в 443 верстах по Амуру от Усть-Стрелки, он впервые отметил появление на левом берегу, ниже устья Буринды, сиенитов и гранито-сиенитов. Именно с этими породами, как это было ему известно, в Нерчинском округе связывали размещение россыпей золота. Отметил Аносов и метаморфические сланцы, аналогичные нерчинским. Россыпная золотоносность левобережья Шилки, по уже имевшимся данным Забайкальской экспедиции, распространялась на восток, на левобережье Амура (работы Кованько на Амазаре). Все это позволило Николаю Аносову прийти к заключению о геологическом сходстве Приамурского края и Нерчинской горной области и возможности обнаружения в Приамурье аналогичного комплекса полезных ископаемых[4].

      Флотилия во главе с пароходом «Аргунь» следовала вниз по течению огромной реки почти без задержек и уже 14 июня прибыла в Мариинский пост на озере Кизи. Здесь была оставлена конная сотня казаков при двух орудиях. Команда из 350 человек пехоты была отправлена в залив Де-Кастри и оттуда на судах в Петропавловск на Камчатку. Остальное войско спустилось вниз по Амуру в Николаевский пост. 28 июня Аносов прибыл в Петровское зимовье, основанное Невельским в 1850 году на морском побережье севернее устья Амура. Здесь участники экспедиции дожидались отправления в обратный путь по морю до Аяна, оттуда в Якутск и далее в Иркутск.
     Командировка Николая Аносова закончилась 1 сентября и он приступил к составлению отчета. 13 ноября 1854 года генерал-губернатор Восточной Сибири рапортовал Управляющему Морским министерством Великому князю Константину Николаевичу: «Бывший вместе со мною в Амурской экспедиции Корпуса горных инженеров поручик Аносов 1-й, по возложенному на него поручению, доставил мне ныне краткий геогностический очерк прибрежий реки Амура с пояснительными картами и рисунками. Представив все относящееся
до Амурской экспедиции на благоусмотрение Вашего Императорского Высочества, я имею счастие поднести Вам и помянутое описание поручика Аносова. К сему имею честь присоединить всепокорнейшую просьбу – не соизволите ли Ваше Императорское Высочество повелеть: описание прибрежий реки Амура поручика Аносова, по миновании надобности в Морском министерстве, сообщить г. Министру финансов, так как цель прикомандирования г. Аносова к Амурской экспедиции состояла в приобретении сведений о геогностическом состоянии Амурского края на предмет будущих исследований его металлоносности»[5]. В середине декабря материалы Аносова были переданы в Министерство финансов и ими занялся начальник Штаба Корпуса горных инженеров В.Е.Самарский-Быховец. Текст отчета был передан для прочтения члену Ученого комитета Корпуса академику Гельмерсену, а карты и рисунки – в Институт, воспитаннику Николаю Фоллендорфу, взявшемуся их скопировать (эти копии Министр финансов затем оставил у себя)[6]. Гельмерсен при возвращении текста Самарскому-Быховцу был краток, – поблагодарил «за сообщение этой любопытной, по новости содержания, статьи».
     Отчет Аносова и путевые заметки Пермикина были направлены также в Императорское Русское Географическое общество (ИРГО) и затем опубликованы в 1856 году в 1-й книге Записок Сибирского отдела ИРГО[7]. Уникальные материалы, до их публикации, были изучены П.П.Семеновым, секретарем отделения физической географии. В конце 1855 года Семенов опубликовал в Вестнике ИРГО статью «Обозрение Амура в физико-географическом отношении», основанную на данных Аносова и Пермикина. В этой статье, в частности, Семенов указывает на вулканические явления, отмеченные Аносовым и Пермикиным на Сихотэ-Алине, и обращает внимание на сходство (по условиям формирования) Сихотэ-Алиня и Курильской гряды.
     24 декабря 1854 года Николай Павлович Аносов за участие в Амурской экспедиции был награжден орденом Св. Анны 3 степени, а 3 января 1855, по предписанию генерал-губернатора, определен к исправлению вакантной должности чиновника особых поручений в Горном отделении Главного управления Восточной Сибири (утвержден в этой должности 13 января 1856)[8]. Через несколько дней, командировкой в Нерчинский горный округ, началась многолетняя аносовская эпопея золотопоисковых работ.

 

2. Две командировки в Нерчинский округ. Попытки научного обобщения и географические заметки. Открытие россыпей.

     Активность Николая Николаевича Муравьева «на Амурском направлении» становилась все заметнее. После удачного сражения с англо-французской эскадрой за Петропавловск (август 1854) Муравьев, в предвидении неприятельского реванша, своей властью и с соблюдением строжайшей секретности перевел суда и гарнизон из Петропавловска на устье Амура и стал готовиться к новому военному сплаву. На фоне этой масштабной деятельности предписание служебной командировки Аносова выглядело достаточно рутинно, но и не было лишено размаха, характеризующего эпоху Муравьева. Аносов был командирован в Нерчинский горный округ не только для исследования уже открытых там золотоносных россыпей, но и «для разыскания и расшурфовки подобных россыпей в других местах, по ближайшему его, г. Аносова, соображению» [9].
     В восточной части Нерчинского округа были разведаны к этому времени и разрабатывались богатые Карийская и Шахтаминская россыпи, а также ряд россыпей по Шилке и Газимуру вблизи этих капитальных россыпей. Небольшие проявления золотоносности были известны и на юго-западе округа. Аносов начал с восточной части округа, предварительно изучив материалы по россыпной золотоносности, хранящиеся в Нерчинском горном правлении. С 1 марта 1855 года он приступил к исследованию уже открытых россыпей, залегающих вблизи действующих Карийского и Шахтаминского промыслов. Проведя разведку на Богачинской, Еромайской (Яромайской), Курлейской и Кулиндинской россыпях, он пришел к выводу о благонадежности лишь Богачинской россыпи и с 1 мая приступил к поискам золота в других местах. На этом этапе он сформулировал поисковые критерии, которыми предстояло руководствоваться при выборе перспективных участков, и пришел к выводу о необходимости геологического доизучения территории.
     Аносов перечислил четыре признака, характерных для известных нерчинских россыпей на востоке округа: залегание вблизи месторождений серебра, связь с «обоюдными» (т.е. соседствующими или контактирующими) выходами гранито-сиенитов и глинистых сланцев, наличие каменистых боковых «наплывов» россыпи (каменистых развалов по краям), указывающих на энергично протекавшие процессы разрушения, слабая золотоносность окрестных рек вблизи известной крупной россыпи. Именно «беглыми геогностическими исследованиями» и занялся Николай Аносов, стараясь выявить местности, соединяющие в себе эти условия[10]. В январе 1856 года он представил отчет и рекомендовал начать разработку Богачинской россыпи. Но Нерчинский горный совет «не признал полезным ставить эти работы вплоть до получения более положительных сведений о пунктах, где лучше должна быть учреждена разработка»[11].
     В том же январе началась вторая командировка Аносова в Нерчинский округ для продолжения поисков россыпей. В течение 1856 года Аносов проводил исследования в западной части округа. По его публикациям в Записках Сибирского отдела ИРГО можно составить довольно полное представление о посещенных им местах, маршрутах, наблюдениях, результатах поисков. Особый интерес представляет статья о закономерностях размещения золотоносных россыпей, написанная после открытия им двух россыпей – на левобережье Шилки выше устья Нерчи (река Кия) и в бассейне Онона (река Или). В этой статье еще не упоминается открытие партией Аносова богатых Бальджийских россыпей летом 1856 года[12]. В статье делается попытка выделения периодов геологических «переворотов», «беспорядков и сотрясений», одним из которых был период формирования золотоносных гранито-сиенитов. Указывается и на существование двух групп золотых россыпей, двух формаций – собственно золотоносной, связанной с гранито-сиенитами, и формации россыпей серебристого золота, приуроченных к месторождениям серебра.
     Россыпи собственно золотоносной формации, по Аносову, тяготеют к локальным горным узлам, возникшим при поднятии («выступе») граносиенитов, и образуют в Нерчинском округе не единую полосу золотоносности, а отдельные узлы, между которыми золотоносность существенно снижается или исчезает. Четыре узла золотоносности приурочены к крупным частям территории округа, разделенным реками Нерчей, Ингодой, Шилкой и Ононом. Соответственно Аносов называет их северо-западным, северо-восточным, юго-западным и юго-восточным узлами. На момент написания статьи к северо-восточному узлу относилась Карийские россыпи, к юго-восточному – Шахтаминские, к северо-западному – россыпь по Кие, к юго-западному – россыпь по Или. В тексте статьи Аносов предполагает возможность обнаружения в Нерчинском и других узлов золотоносности.
     В Записках Сибирского отдела ИРГО была опубликована статья Н.П.Аносова, по которой можно составить представление о его маршрутах в юго-западной части округа[13]. В ней содержатся сведения о путях сообщения (в основном, конных тропах) с указанием расстояний и времени хода, о рельефе и гидросети, климате и растительности, фенологические данные (с привязкой к датам). Последние охватывают период от середины марта до 18 августа. В статье упоминается и переход из вершины Ингоды через район гольца Сохондо в Алтанский караул на левобережье Онона (см. Карта Маршруты Н.П.Аносова). Первая часть этого путешествия, от Читы по Ингоде до района устья Вереи, подробно описана в прекрасном очерке[14].
     Судя по отчетам заседаний Сибирского отдела, Аносов представил в отдел и другие свои материалы, – геологическое описание района с геологической картой[15], очерк отрога Малого Хентея и гольца Сохондо с рисунком гольца «снятым им с натуры»[16], а также статью «Пребывание в юго-западной стороне Яблонного хребта», принятую к публикации в Вестнике естественных наук Московского общества испытателей природы[17].
     В октябре 1856 года Аносов представил отчет «о действии состоявших в его распоряжении золотоискательных партий»[18]. В отчете содержалось описание россыпей, открытых и предварительно разведанных его партиями. Россыпь по речке Загдаке системы Кии оценена как заключающая до 35 пудов золота при среднем содержании 75 долей на 100 пудов песков, россыпь по Славянке (приток Или, система Онона) – до 6 пудов при среднем содержании 1 золотник[19]. В системе Онона на большой россыпи по реке Бальдже в 8 верстах от речки Безымянной, впадающей в Ашингу (по Безымянной уже была известна россыпь) были предварительно разведаны две площади. Более богатая заключала 20 пудов при среднем содержании золота один и три четверти золотника, вторая площадь – 40 пудов золота при среднем содержании 75 долей на 100 пудов песков. Результаты разведки двух участков Бальджийской россыпи позволили Аносову сделать вывод, что эта россыпь «может стать в разряд капитальных россыпей Нерчинского округа». Действительно, уже в 1858 году из нее было добыто 12 с четвертью пудов, в 1859 – свыше 19 пудов, а в 1860 предполагалось добыть до 36 пудов золота.

 

3. Разведка Бальджийской россыпи. Подготовка к экспедиции на Дальний Восток.

     Приток воды в шурфы чрезвычайно затруднял разведку на Бальдже, и в конце августа 1856 года, когда перспективность россыпи уже стала очевидной, Аносов решил прервать работы и возобновить их с наступлением холодов. Для продолжения разведки он просил направить горного инженера из штата Нерчинских заводов. Подробности дальнейших разведочных работ на Бальджийской россыпи, подтвердивших оптимистическую оценку Аносова, содержатся в статье горного инженера Черкасова, которому и было поручено продолжение работ на Бальдже[20].
     А.А.Черкасов после окончания института в 1855 году был направлен в Нерчинские заводы, на Шахтаминский промысел, и разведка на Бальдже была его первым большим самостоятельным заданием. Он начал работы 1 ноября 1856 года, сосредоточив разведку на наиболее богатой площади, по Нижнему Бальджиру, где Аносов разведал отрезок россыпи протяженностью всего 500 саженей при ширине 16-20 саженей и толщине золотоносного пласта полтора аршина при среднем содержании в один и три четверти золотника (см. выше). Работы, продолжавшиеся до середины марта 1857, подтвердили существование россыпи на этом участке на протяжении 5 верст, а полученные Черкасовым параметры – ширина пласта 20 сажен, толщина пласта шесть с половиной четвертей, содержание золота один золотник 44 доли – хорошо согласовались с данными Аносова[21]. Запасы золота, по расчету Черкасова, составили здесь около 102,5 пудов. Вторую площадь на Бальджийской россыпи, по Среднему Бальджиру, выделенную Аносовым и прослеженную им на 4 версты при ширине пласта 20 саженей и толщине полтора аршина при среднем содержании 75 долей (см. выше), Черкасов смог заверить лишь двумя шурфами, показавшими богатые «знаки» золота.
     Еще 18 декабря 1856 года горный начальник Нерчинских заводов О.А.Дейхман, признавая «благонадежность» Бальджийской россыпи, предлагал направить туда для заложения работ штабс-капитана Лебедкина, опытного горного инженера. Действительно, в середине мая 1857 года С.И.Лебедкин прибыл на Бальджу и, приняв работы Черкасова, приступил к организации добычи в качестве управляющего нового золотого промысла. 18 мая 1857 года Черкасов был назначен на новое место службы – приставом на Култуминский рудник, на Газимур, где в 1855 работал Аносов. В тот же день, 18 мая, отплытием из Шилкинского завода началось путешествие первой в истории Дальнего Востока золотопоисковой партии, возглавлявшейся Николаем Аносовым.
     Предписание о командировании в Приморскую область Восточной Сибири для поисков золота Аносов получил еще 31 января. Для предстоящего сплава по Амуру потребовалось сооружение специальной баржи. Надо было подготовить инструменты и припасы, сформировать партию рабочих во главе с опытным руководителем-штейгером. Естественно, были изучены материалы предшествующих исследований региона, имевшиеся в Иркутске – отправном пункте Забайкальской экспедиции Военного ведомства (1849-1852) и Сибирской экспедиции ИРГО (1855-1862). С марта 1855 года в Иркутске находился Л.Э.Шварц, астроном из Дерпта, участник Забайкальской экспедиции и начальник Математического отдела Сибирской экспедиции. Сибирский отдел ИРГО снабдил Н.П.Аносова «особой инструкцией» – ему предстояло «вести путевой журнал и собирать геогностические породы и минералы для музеума Отдела»[22].

 

4. Черкасов об Аносове. Аносов и Муравьев.



     В конце апреля 1857 года, незадолго до отправления в длительную экспедицию, Аносов посетил Бальджу, встретился с Черкасовым, осмотрел горные работы, составил отчет и написал «доклад» генерал-губернатору Муравьеву. Об этом посещении мы узнаем из очерка «Бальджа», написанного А.А.Черкасовым спустя почти 20 лет в 1884 году в Барнауле. Очерк «Бальджа», где Н.П.Аносов скрыт за сокращением «А-в» или «А-ъ», входит в большой цикл очерков-воспоминаний, опубликованный Черкасовым в журнале «Природа и охота» (1883–1887 гг.). Этот цикл был издан и переиздан спустя столетие отдельной книгой и доступен в Интернете[23] .
     В очерке  Бальджа  кратко излагается история работы Аносова в Забайкалье и открытия им Бальджийской россыпи. В передаче Черкасова эта история существенно отличается от зафиксированной в документах, а сам Аносов предстает фигурой совсем не симпатичной. Трудно сказать, откуда почерпнуты сведения и суждения Черкасова об Аносове, с которым он встретился лишь однажды. Вероятно, из рассказов сослуживцев. Не исключено, что в среде горных инженеров, находившихся на удаленных заводах и промыслах Нерчинского края, бытовало такое отрицательное мнение по отношению к коллегам-счастливчикам, попавшим на службу в Иркутск, в Главное управление. Возможно, Черкасов, уже известный писатель, передает свое видение ситуации глазами совсем молодого человека, возмущенного поведением Аносова: по свидетельству автора очерка, Аносов, прибыв в Бальджикан в отсутствие Черкасова, распорядился освободить для себя помещение в лучшем доме, занимавшееся Черкасовым.
     Короче, мы узнаем, что Николай Аносов и поручиком-то окончил институт «по милости» начальства, и у Муравьева «находился в некотором фаворе» и «довольно долго трудился в окрестностях забайкальской столицы <Читы> и при всем своем усердии угодить Муравьеву, не мог этого сделать» (Муравьеву, по Черкасову, «хотелось во что бы то ни стало открыть и развить около этого центра и золотопромышленное дело»). Мы узнаем, что Аносов «волей-неволей должен был удалиться от этого района и производить разведки в более удаленном уголке Забайкалья». Далее совсем просто: отставной горный инженер А.И.Павлуцкий, первооткрыватель Шахтаминской и Карийской россыпей, «как человек добрый, познакомившись с А-м, хотел ему помочь и еще послужить родине, а потому откровенно поговорил с искателем новой Калифорнии и посоветовал ему отправиться прямо в юго-западную часть Нерчинского края на речку Бальджу, в которой Павлуцкий был лично, делал разведки и нашел надежные признаки скрывающегося в недрах золота… А-в послушал советов старика Павлуцкого и отправился прямо, как по писаному, в указанное место, задал там разведочные работы, поручил их опытному надсмотрщику и уехал в Иркутск для личного свидания с Муравьевым. Унтер-штейгер Тетерин … скоро наткнулся на присутствие хорошей залежи золота и уведомил о находке своего командира г. А-ва, который, пользуясь милостью Муравьева, едущего в Питер, захотел отдохнуть и сам, а потому выпросил себе отпуск на Алтай, где находились его родственники, а на время этого отсутствия, чтобы партия не оставалась без офицера, Муравьев предписал горному начальнику Нерчинского края немедленно командировать молодого инженера в помощь г. А-ву…»[24].
     Велика обида юного Черкасова на Аносова: «Он, пользуясь милостью Муравьева, съездил в отпуск, всю зиму прожуировал на Алтае, а я с грошом в кармане, как вол, работал восемь месяцев, испытал всякую всячину, переносил лишения, разведал и определил россыпь – и что же за все это? Самовольное выпроваживание меня даже с квартиры, где я прозябал для его личной пользы, потому только, что изба Юдина получше других! Где я прожил целую зиму, а он приехал на несколько дней, чтоб чужими руками жар загрести!.. Неужели ныне так благодарят своих товарищей за братскую услугу?». После примирения с Аносовым (тот сам пришел к «забастовавшему» Черкасову) отношения наладились. Черкасов сообщает, что при отъезде из Бальджикана Аносов «взял на себя труд по пути повидаться со всеми подрядчиками и рассчитаться с ними уже наличными деньгами по переданным мною документам» и обещал «похлопотать», ходатайствовать перед Муравьевым о повышении Черкасова в чине и награждении годовым окладом[25]. В мае Черкасов был переведен на Култуму и, как он пишет, «вскоре после этого Муравьев сделал представление министру двора, и г-н А-в за открытие Бальджиканской <так в тексте> золотоносной россыпи получил какую-то награду и шестьсот рублей ежегодной пенсии. А я? Я – ничего! Только попользовался тюменским ковром, который получил в подарок от г-на А-а еще в Бальджикане при прощании!»
     Кажется, нет необходимости сопоставлять изложенные документальные сведения о деятельности Н.П.Аносова с воспоминаниями о нем известного писателя, достаточно тенденциозными, но, вероятно имеющими под собой и фактическую основу[26]. Добавлю только, что прошение Муравьева-Амурского на имя Министра императорского двора о назначении Аносову пожизненной пенсии в 600 рублей было направлено совсем не «вскоре» после переезда Черкасова на Култуму в мае 1857, а 14 января 1860 года, когда Аносов все еще находился со своим верным штейгером Тетериным и рабочей командой в далеком Приамурье. Такая задержка могла быть вызвана как незавершенностью работ на Бальдже, так и занятиями Н.Н.Муравьева куда более важными Приамурскими делами. В своем прошении Муравьев-Амурский, в частности, пишет: «Служба Аносова требует поощрения еще и потому, что занимаясь разысканием золота в местах необитаемых и трудно проходимых, он постоянно подвергается всякого рода лишениям и опасностям»[27].
     Переписка о награждении Аносова затянулась. В назначении пожизненной пенсии было отказано и предложено ограничиться ежегодной выплатой в 600 рублей из прибылей от добычи на Бальджийском прииске, пока она будет производиться. Не дожидаясь решения по своему ходатайству, Муравьев сделал то, что считал справедливым, – в докладной записке от 26 ноября 1860 года он сообщил о выдаче Аносову 1800 рублей за прошедшие три года. Эта выплата была опровергнута как незаконная, поскольку разрешалось платить только с момента утверждения ходатайства, и предлагалось засчитать эту сумму за 1860–1862 годы. Только 10 марта 1861 года по ходатайству генерал-губернатора было повелено производить Аносову ежегодно награды по 600 руб. Муравьев не отступился и 18 марта, в личном письме Министру императорского двора, поднял вопрос о уже произведенной Аносову выплате за годы, прошедшие с начала разработки Бальджийской россыпи. Наконец, 5 апреля 1861 года последовало Высочайшее разрешение на отдельную награду в 1200 рублей за 1858-1859 годы. О какой-то другой награде за Бальджу, упомянутой Черкасовым, сведений не имеется.
     В годы службы в Сибири, кроме ордена Св. Анны 3-й степени за участие в первом сплаве по Амуру (см. выше), Н.П.Аносов был награжден светлой бронзовой медалью на Андреевской ленте в память войны 1853–1856 годов, а 28 февраля 1859 года, в числе других сподвижников графа Н.Н.Муравьева-Амурского, – орденом Св. Равноапостольского князя Владимира 4 степени «за отлично-усердную службу и особые труды, деятельность и самоотвержение, оказанные при возвращении России Амурских владений». 17 апреля 1857 года Аносов был произведен в штабс-капитаны.

 

     Примечания:

     [1] П.П.Аносов и Н.Н.Муравьев были определены на свои должности в одном и том же 1847 году. П.П.Аносов в 1849-1851 гг., кроме занятий по должности, исполнял также обязанности генерал-губернатора Западной Сибири, замещая назначенного на этот пост и постоянно проживавшего в Петербурге сенатора Н.Н.Анненского.
     [2] Формально устье Амура, как и все Приамурье, принадлежало Китаю и только прилегающая к северу территория, до водораздела с р. Удой, находилась в совместном владении России и Китая.
     [3] В свите Муравьева, кроме Н.П.Аносова, были чиновники Свербеев и Бибиков, капитан 1-го ранга Арбузов, полевые инженеры Рейн и Мровинский, естествоиспытатель Герстфельд, потомственный почетный гражданин Кузнецов и чиновник от Кабинета ЕИВ Пермикин; войско, под командой подполковника Карсакова, состояло из батальона пехоты и сотни конных казаков, всего до тысячи человек. Флотилией командовал капитан 2-го ранга Казакевич (см. Шумахер П.В. К истории приобретения Амура. – Русский Архив, 1878, № 11). По распоряжению Муравьева в экспедиции находился еще один горный чин, – Иван Игнатьевич Маюров, служивший на Петровском заводе, где была сделана паровая машина для парохода. Маюров был знающим механиком и его участие в сплаве было, вероятно, связано с эксплуатацией первого на Амуре парохода. После возвращения из экспедиции он был снова командирован в январе 1855 года на устье Амура «для занятий по механической части» (РГИА: фонд 44, оп. 1, д. 959 – Формулярные списки о службе горных инженеров в Восточной Сибири за 1856 г., л. 93 – Формулярный список Корпуса горных инженеров подпоручика Маюрова за 1856 г.).
     [4] Естественно, имевшихся в то время данных по геологии Нерчинского округа и отрывочных наблюдений Н.П.Аносова на Амуре было недостаточно для таких выводов. Вместе с тем, именно на устье Буринды при последующих своих работах Аносов обнаружил первые надежные признаки россыпной золотоносности. Местность, расположенная выше по Амуру и более благоприятная, по мнению Аносова, для отложения россыпей, в дальнейшем не обманула его ожиданий.
     [5] РГИА: ф. 44, оп. 3, д. 135 (1854 г.) – Дело Штаба Корпуса горных инженеров по 2-му отделению (Секретно). Краткий геогностический очерк прибрежий р. Амура.
     [6]  В деле (см. примечание 5), кроме текста отчета Аносова, есть лист с «Объяснением приложенных карт и рисунков», содержащий следующий перечень фигур: 1 – Геогностическая карта части Амура в его изгибах, 2 и 3 – разрезы, 4 – Скалы кремнистого сланца, 5 – Топографический характер гор, 6 – Скала левого берега, состоящая из пластов глинистого сланца и песчаника, 7 – Геогностическая карта окрестностей Албазина, 8 – Профиль левого берега, 9 – Вид острова, состоящего из пластов конгломерата, 10 – Представляет остров, являющий вид террас, 11 – Вид проток и островов, 12 – Вид песчаных гор, 13 – Скалы левого берега, замеченные 24 мая, 14 – Вид плоской возвышенности на правом берегу, 15 – Пласты черного цвета, являющиеся в виде бугра, 16 – Вид сбоку, 17 – Вид китайского караула, 18 – Цепь гор, перерезаемая Амуром, 19 – Характер прибрежных гор 320 в<ерст> от У.С.<Усть-Стрелки>, 20 - Горы в щеках Амура, 21 – Известняк, напластованный на кремнистых сланцах, 22 – Обрывистый песчаный берег 70 в. от У.С.
     [7]
Аносов Н.П. Краткий геогностический очерк прибрежий Амура. – Записки Сиб. Отд. РГО, 1856, кн. 1, с. 109-128.
     Характерны заключительные строки «Краткого геогностического очерка»: «Из краткого очерка, нами представленного, можно видеть, что при Амурский край заключает в себе все элементы для водворения горного промысла. Должно ожидать, что минеральные богатства края дадут вековые и могущественные средства для действий заводов, рудников и промыслов. Берега Амура могут принять миллионы обитателей, щедро награждая пришельцев богатствами из своих недр, а горные кряжи при заселении края дадут пищу деятельному уму и благодарный труд для горного поколения. Первый шаг сделан, Русский флаг отразился в водах Амура; Амурский край ждет преобразований, в смысле горном прямо деятелей, а средства в руках мудрого и попечительного правительства приведут рано или поздно их изыскания к благодетельной цели».
     Пермикин Г.М. Путевой журнал плавания по реке Амуру от Усть-Стрелочного караула до впадения ее в Татарский пролив. – Записки Сиб. Отд. РГО, 1856, кн. 2, с. 3-78.
    Григорий Маркианович Пермикин (1813–1879) окончил Технологический институт (1839) и служил по Министерству Императорского двора, был опытным геологом, специалистом по поискам поделочного камня, в 1854 командирован в экспедицию Муравьева (см. примечание 3).
     [8] РГИА: фонд 44, оп. 1, д. 959 – Формулярные списки о службе горных инженеров в Восточной Сибири за 1856 г., л. 93 – Формулярный список Корпуса горных инженеров поручика Аносова 1-го за 1856 г.. Орденом Св. Анны 3-й степени был награжден 24 декабря 1854 года и Маюров (см. примечание 3).
     [9] Из прошения генерал-губернатора Муравьева-Амурского Министру императорского двора от 14 января 1860 года (РГИА: ф. 468, оп. 21, д. 88 – О награждении горного инженера штабс-капитана Аносова пожизненной пенсией по 600 рублей серебром в год).
     [10] «Список с рапорта г. Председательствующему в Совете Главного управления Восточной Сибири и.д. чиновника особых поручений при Горном отделении того же Управления поручика Аносова 1-го от 1 октября 1855 г.» (РГИА: ф. 468, оп. 19, д. 527 (1855 г.) – Об исследовании поручиком Аносовым новых россыпей в Нерчинских заводах и об открытии золота в долинах Казаковой и Быстрой).
     [11] «Прошение генерал-губернатора Муравьева-Амурского Министру императорского двора от 14 января 1860 года» (РГИА: ф. 468, оп. 21, д. 88 – О награждении горного инженера штабс-капитана Аносова пожизненной пенсией по 600 рублей серебром в год).
     [12] Аносов Н.П. Характер золотоносности Нерчинского округа. - Записки Сиб. отд. ИРГО, 1856, кн. 2, отд. 1, с. 145-150. О том, что разведка открытых на Бальдже россыпей велась летом, до сентября, пишет горный инженер А.А.Черкасов, направленный на Бальджу для продолжения работ (см. примечание 20). В октябре, когда Аносов представил отчет о работах 1856 года, рукопись статьи с отзывом горного инженера Н.А.Версилова уже находилась в Петербурге, где печатались Записки Сибирского отдела ИРГО (Отчет об общем собрании Сибирского отдела ИРГО 25 октября 1856. – Записки Сиб. отд. ИРГО, 1857, кн. 4).
     [13] Аносов Н.П. Путевые заметки о Нерчинском округе. - Записки Сиб. отд. ИРГО, 1863, кн. 6, отд. 2, с. 33-37.
     [14] Аносов Н.П. Река Ингода. Взгляд на Яблонный хребет и его отроги. Встреча с зверопромышленником. Охота на солонцах. - Записки Сиб. отд. ИРГО, 1858, кн. 5, отд. 2, с. 5-12.
     Из отчета о частном заседании Сибирского отдела ИРГО 12 ноября 1857 года (Записки Сиб. отд. ИРГО, 1858, кн. 5) следует, что к моменту заседания в Отдел поступил («при отношении», т.е. с сопроводительным письмом Аносова, который в это время уже был в командировке на Дальнем Востоке) очерк его путешествия по Ингоде с описанием звериной охоты, который предстояло зачитать на одном из заседаний и отослать в Петербург для напечатания в Записках Отдела.
     [15] Отчет о частном заседании Сибирского отдела ИРГО 22 ноября 1856 года. – Записки Сиб. отд. ИРГО, 1858, кн. 5.
     [16] Отчет об общем заседании Сибирского отдела ИРГО 21 января 1857 года. – Записки Сиб. отд. ИРГО, 1858, кн. 5.
     [17] Отчет о частном заседании Сибирского отдела ИРГО 12 марта 1858 года. – Записки Сиб. отд. ИРГО, 1863, кн. 6. На этом заседании было доложено о письме редактора Вестника МОИП проф. Рулье. К.Ф.Рулье скончался 10 апреля 1858 г.
     [18] Сведения из «Прошения генерал-губернатора Муравьева-Амурского…» – см. примечание 11.
     [19] «Песками» называют породу собственно золотосодержащей части россыпи, или «пласта» россыпи; перекрывающие «пустые» отложения именуются «торфами». Вес золота измерялся в золотниках и долях: 1 золотник равен 4,266 г или 96 долей, 1 доля равна 44,43 мг.
     [20] Черкасов А.А. Описание действий золотоискательской партии в конце 1856 и в начале 1857 в западной части Нерчинского горного округа, в приононской формации сланцев. – Горный журнал, 1858, № 10, с. 27-62.
     Александр Александрович Черкасов (1834–1895) был страстным охотником, его опыт и наблюдения во время службы в Забайкалье стали основой книги «Записки охотника Восточной Сибири» (1867), не потерявшей значения до наших дней.
     [21] Сухопутная верста составляет 1,0668 км или 500 саженей, сажень равна трем аршинам, аршин – четырем четвертям или 16 вершкам, вершок равен 4,45 см.
     [22] Общее заседание Сибирского отдела ИРГО 21 мая 1858 года. Обзор деятельности за последний период времени. – Записки Сиб. отд. ИРГО, 1863, кн. 6.
     Подробное описание этой экспедиции Н.П.Аносов поместил в «Иркутских губернских ведомостях» в 1860 году (№№ 7, 8, 12, 14, 16, 17).
     [23] Черкасов А.А. Из записок сибирского охотника. – Иркутск, 1987.
     То же. – М.: Физкультура и спорт, 1994: http://piterhunt.ru/library/books/khudozhestvenna.htm

     Очерк «Бальджа: http://piterhunt.ru/Library/4erkasov/zapisky_sib_hunt/14.htm

     [24] Павлуцкий Антон Иванович (1800–1858) окончил Горный кадетский корпус в 1820, с 1824 служил в Нерчинских заводах, в отставке по болезни (1854), много и успешно занимался поисками золотых россыпей, – в Прибайкалье (1823, по пути в Нерчинские заводы с Урала), в Восточном Забайкалье, где открыл первую россыпь на Каре (1832), богатую россыпь в Карийском районе (1838, получал за нее пожизненную пенсию), богатую Шахтаминскую россыпь (1850).
     [25] А.А.Черкасов был выпущен из Института Корпуса горных инженеров в 1855 году с чином прапорщика.
     [26] В частности, большой интерес представляют сведения о штейгере Тетерине, многолетнем сотруднике Аносова. Как следует из воспоминаний Черкасова, в 1856 году Тетерин уже руководил горными работами по указанию Аносова на Бальдже и обнаружил присутствие золота, а в бытность там Черкасова продолжал поиски в соседней речке Ашинге. По этой речке, как сказано в отчете Аносова по работам 1856 года (см. текст и примечание 18), уже была известна россыпь. Не называя имени Тетерина, Черкасов в очерке «Урюм» дает его портрет: «очень маленький, но плотный и крепкий человек, всю свою жизнь шляющийся по тайгам, переходя из партии в партию».
     [27] РГИА: ф. 468, оп. 21, д. 88 – О награждении горного инженера штабс-капитана Аносова пожизненной пенсией по 600 рублей серебром в год. См. примечание 11. 

 


Количество посещений счетчик посещений с 22.07.2010

Самый древний Аносов  |  Сабакины  |  ГОРНАЯ ДИНАСТИЯ АНОСОВЫХ  |  Брошюра правнука Павла Петровича  |  АНОСОВ ПАВЕЛ ПЕТРОВИЧ  |  К родословной П. П. АНОСОВА  |  Метеонаблюдения на Южном Урале  |  П.П. Аносов Тайна булата  |  Прощание со Златоустом  |  Н.П.Аносов Заблоцкого Е.М.  |  К биографии Н.П.Аносова  |  Н.П.Аносов Афанасьева П.Ю.  |  Семья Аносова Н. П.  |  Адмирал Панфилов отец С. Аносовой  |  По следам переписки  |  Аносов Н.П. в Забайкалье  |  Маршруты в Амурском крае  |  Н.П.Аносов на Дальнем Востоке  |  В поисках московской ветви  |  Бароны Штемпель  |  Аносовы-Таскины и др.

Версия для печати

 

        Гостевая

 



 sundry, все права защищены.  

Работает на: Amiro CMS