По совету Андрея Алексеева и с  большим интересом прочла я на ПОЛИТ.РУ «Анонс конференции и стенограмму презентации книги Бориса Фирсова «Разномыслие в СССР и России (1945-2008)»

Очень советую обратить внимание

http://polit.ru/analytics/2009/03/06/raznomysl.html

 Жаль, что я эту книгу не читала...

И.М.Я.

Из рукописи книги:

А. Н. Алексеев, Р. И. Ленчовский.

Профессия – социолог

(Из опыта драматической социологии: События в СИ РАН – 2008 и не только)

 

6.2.2. Вольнодумцы и инакодействующие

(о книге Б. Фирсова «Разномыслие в СССР. 1940-1960-е годы…»)

 

(1)

 

Рецензия на книгу Б. М. Фирсова [1]

    

     Внимательно ознакомившись с рукописью названной книги, хочу сразу определить свое отношение к ней как замечательному труду одного из выдающихся деятелей и творцов нашей социологии. Будучи опубликована в том виде, как я ее читал, без каких-либо дополнительных редакторских или авторских усилий, она уже станет весьма заметным событием современной российской общественной мысли. Книга эта во многих отношениях уникальна.

     Мне хотелось бы исчерпать этим заявлением свою функцию официального рецензента, а дальше — воспользоваться случаем поразмышлять над этим фундаментальным, 500-страничным трудом.

     В чем я вижу принципиальное новаторство (теперь любят говорить — инновационность) этой работы?

     Во-первых, в совершенно особом месте ее автора в истории новейшей российской социологии. Здесь идет в расчет и собственно научный, и организационный, и общекультурный личностный вклад. Интеграция этих разнообразных вкладов находит яркое выражение в настоящем opus magnum автора, и эта интеграция уникальна.

     Во-вторых, не имеет, мне кажется, прецедентов «равноправное» соединение в одном труде теоретического и исторического (объективного) исследования структуры и динамики советского менталитета, с одной стороны, с персоналистской (субъективной) жизненной ретроспективой — с другой. Можно сказать и так: здесь представлены широкая историческая панорама и конкретный «случай Б. Ф.» в динамике — одно «на фоне» другого.

     В-третьих, это отважная попытка обобщения отечественных и русскоязычных зарубежных исследований феномена «человека советского» от момента его (этого феномена) зарождения до его «зрелого» состояния. Притом, что это обобщение — именно социологическое (в принципе возможны и исторический, и культурологический, и психологический и иные ракурсы подобного обобщения). Эту книгу отличает своего рода энциклопедизм. Автор широко использует архивные, мемуарные, аналитические, литературные материалы. Так и хочется сказать: «И это все о нем (человеке советском)».

     В-четвертых, — говоря уже собственно о содержании — книга предъявляет последовательное и убедительное опровержение вульгарных представлений о ментальной однородности советского общества, будь то в просоветских («морально-политическое единство»...) или постсоветских («все — совки!»...) версиях.

     Выдвинутое автором понятие «разномыслие» позволяет хорошо понять все разнообразие факторов, проявлений и последствий этой ментальной неоднородности, в сущности, спасшей наше общество от полного окостенения и воплощения в жизнь антиутопий Замятиознакомившись с рукописью названной книги, хочу сразу определить свое отношение к ней как замечательному труду одного из выдающихся деятелей и творцов нашей социологии. Будучи опубликована в том виде, как я ее читал, без каких-либо дополнительных редакторских или авторских усилий, она уже станет весьма заметным событием современной российской общественной мысли. Книга эта во многих отношениях уникальна.

     Мне хотелось бы исчерпать этим заявлением свою функцию официального рецензента, а дальше — воспользоваться случаем поразмышлять над этим фундаментальным, 500-страничным трудом.

     В чем я вижу принципиальное новаторство (теперь любят говорить — инновационность) этой работы?

     Во-первых, в совершенно особом месте ее автора в истории новейшей российской социологии. Здесь идет в расчет и собственно научный, и организационный, и общекультурный личностный вклад. Интеграция этих разнообразных вкладов находит яркое выражение в настоящем opus magnum автора, и эта интеграция уникальна.

     Во-вторых, не имеет, мне кажется, прецедентов «равноправное» соединение в одном труде теоретического и исторического (объективного) исследования структуры и динамики на или Оруэлла.

     В-пятых, очень существенно последовательное и во многом оригинальное проведение поколенческого (когортного) подхода. «Разномыслие» — это не только разнообразие ментальностей в рамках одного поколения, но и существенные различия между поколениями («отцов» и «детей», «дедов» и «внуков») в советском обществе. В известном смысле главным героем книги является поколение «шестидесятников», к которому автор сам принадлежит.

     В-шестых — это просто увлекательная книга. Притом, что читать ее «в один присест» не хочется. Это — серьезное чтение и увлекательность здесь не сюжетная, а интеллектуальная.

     Даже для ровесников здесь обнаруживаются открытия, как фактологические, так и концептуальные. Что уж говорить о молодежи, не успевшей «застать» не только 1940‑1960-е, но и 1970-е, в сознательном возрасте.

     Композиция книги и свободна, и строга. Последовательность глав подчиняется хронологической (исторической) логике (см. приложение). Внутренняя же структура глав изобилует иногда ассоциативными переходами от истории к теории и от теории к «практикам», со свободным парением между этими тремя полюсами.

     Автобиографические мотивы то проникают в ткань объективного повествования, то сосредотачиваются в специальных разделах «Автор свидетельствует». И там и тут эти мотивы органичны. Надо сказать, что автор не щадит себя, мера его самокритичности весьма высока. Что заставляет простить и отдельные (редкие) пафосные высказывания. Говоря коротко: автор интеллектуально честен. И это обеспечивает и доверие к нему читателя.

     Будучи сам горячим приверженцем документа в автобиографическом повествовании, я могу пожалеть, что автор скуп на автоцитирование и использование документальных свидетельств из собственной жизни. Но уж зато там, где он их приводит, это сильнейшие аргументы в пользу как точности его исторических оценок, так и справедливости теоретических утверждений. Одно только приложение — расшифровка знаменитой передачи «Литературный вторник» Ленинградского телевидения и стенограмма ее обсуждения в Комитете по радио и телевидению 1966 г., с последующими оргвыводами, чего стоит!

     Позволю себе небольшое отступление от обсуждения книги как таковой в пользу интерпретации известных карьерных «взлетов» и «падений» автора. Уже не помню, кто первый (в 1970-х гг.) сказал: «Фирсов стал бы секретарем ЦК (КПСС), кабы не был так умен» (почти фольклор!).

     Тут хорошая двусмысленность: «слишком умен, чтобы к этому стремиться» или «слишком умен, чтобы ему это предложили». Думаю, справедливы оба истолкования. При всей идеологической «зашоренности» первого послевоенного поколения (тех, кто вступил в сознательную жизнь во второй половине 1940-х), при всей социальной «послушности» того слоя, к которому он стал принадлежать, Б. Ф. был, конечно, на этих постах (секретарь обкома ВЛКСМ, секретарь райкома КПСС, директор ЛенТВ) белой вороной. И слава Богу, что пройдя все номенклатурные искусы, он в конце 1960-х сумел уйти в науку (где, впрочем, своих искусов хватало).

     Весь позитивный и негативный идейный, культурный и организационный опыт оказался при этом пущен в дело. Человек сумел прожить несколько «разных» жизней, оставаясь при этом самим собой и самореализуясь по максимуму как в каждой из них, так и в целом.

     Сам автор своим тогдашним (1950‑1960-е) «мирочувствием» (словечко Б.Ф.), сознанием и поведением являет собой яркий пример того, разумеется, урезанного (временем, обстоятельствами...), тут — какое слово употребить? ...Не «инакомыслия» (это слово занято совсем другим социальным типом), но — ИНО-мыслия, РОЗНО-мыслия, ВОЛЬНО-думства, свободо-мыслия, нон-конформизма, анти-догматизма, внутренней не-зависимости, САМО-стояния (словечко А. С. Пушкина), инако-действия (на этом понятии остановлюсь потом подробнее).

     В идеологическом плане это, пожалуй, объемлется (в ту пору чуть ли не бранным...) словом «либерализм» (поэтому даже внутренне люди этого типа себя так, как правило, не обозначали). Но нам здесь важно усмотреть нравственную и — шире — мироотношенческую позицию.

     Все приведенные выше определения относятся уже не к обществу (как в случае «разномыслия»...), а к личности, ну, может быть, к группе, в которой распространен или преобладает этот личностный антипод едино-мыслия.

     ВОЛЬНОДУМСТВО (остановимся пока на этом термине) может проявляться в любой сфере человеческой деятельности — в культурной, бытовой (в широком смысле), профессиональной... В известном смысле это синоним «творческой личности».

     В особом отношении ко всем указанным стоит понятие «крамола», схватывающее явление, распространенное не в образованных слоях, а, так сказать, в «гуще народной жизни». Также и эти проявления общественного разномыслия входят в сферу авторского внимания.

     Несколько странновато выглядит употребление термина «разномыслие» применительно к личности, индивиду. Оно правомерно при рассмотрении динамики личностного сознания, различного в разные периоды жизни и разные исторические времена. Что же касается «двоемыслия» (чему у автора посвящен специальный раздел), то это своего рода «социальная шизофрения» (раздвоение личности), поражающая индивидов и охватывающая тоталитарное общество в целом. Но и — своего рода «иммунная система», помогающая личности удержаться от      саморазрушения.

     Вообще — и не только в тоталитарных обществах! — наряду с «двоемыслием» (что предполагает все же некоторую долю лицемерия...) уместно говорить о «ситуационной морали», когда в разных ролевых ситуациях человек искренне ведет себя прямо противоположным образом.

     (Например, дружинник, в советские времена, усердно ловивший выпивающих в сквере, сняв красную повязку, немедленно «законно» распивает бутылку в соседней подворотне; или вспомним знаменитый рассказ А. Яшина «Рычаги».)

Теперь — об ИНАКОДЕЙСТВИИ.

     Термин этот вроде бы предложен мною (по крайней мере, нигде прежде его не встречал). Дело в том, что хоть и не монолитна система, равно как и оправдывающее ее сознание, однако влияния «господствующих мыслей эпохи» (выражение К. Маркса) не избежал, наверное, никто. Все люди — дети своего времени. Тем не менее, в сходных обстоятельствах все поступают по-разному. Есть, конечно, более или менее общепринятые и распространенные стандарты поведения, которым следуют. Но бывают и «мутации».

     Эти социальные мутации сплошь и рядом скорее поведенческие, чем осознанные. Они могут быть вызваны глубоким общественным «подсознанием» или индивидуальными особенностями личности.

     И вот, думая, в общем, «как все», некоторые поступают «не как все» (иногда), они что-то «себе позволяют» (как говорится). Из этих маленьких, иногда случайных, а у некоторых — и систематических отклонений и рождается «САМО-стоятельный» человек.

     Таких было не так мало во все времена, и в советские годы тоже, даже в условиях тотального государственного террора, не говоря уж об «оттепельных» обстоятельствах.

     Вот об этом социальном феномене книга Бориса Фирсова. И не случайно — она также о самом авторе. Ибо он сам из этих «мутантов».

     (Рецензент, конечно, увлекся и отвлекся от своих обязанностей обсуждать рукопись как таковую. Однако книга Б. М. Фирсова к этому побуждает. Общее же резюме — дано уже в первых строках настоящего текста.)

     Одно читательское замечание. При изобилии материалов, привлекаемых из разных русскоязычных источников, автор наряду с прямым цитированием часто использует прием переложения или пересказа. При этом все ссылки на месте, но имеем дело с текстом все-таки не первоисточника, а автора данной книги. И когда возникают некоторые содержательные или стилистические претензии к такому тексту, не знаешь, кому их предъявлять — автору или «переводчику». Поэтому здесь не буду их предъявлять никому.

     Однако сожаление на этот счет и соответствующее пожелание — для будущих переизданий книги — остаются.

          А. Н. Алексеев

Ноябрь 2007‑ март 2008 [2]

**

(2)

Выступление Б. М. Фирсова на презентации книги [3]

     Я скажу несколько слов для того, чтобы вы лучше представляли себе, зачем я это сделал. Действительно с давних пор, еще с перестроечного времени я начал размышлять о том, почему так бесславно закончилась история великого, могучего Советского Союза. Это было предметом моих сложных размышлений. И я сформулировал для себя гипотезу, что это произошло вследствие особого развития массового и индивидуального сознания, в том числе моего, в сторону, обратную той, которую указывали все дорожные карты Советского Союза. То есть это была своеобразная контр-эволюция сознания. Монолит системы разрушался, прежде всего, вследствие этого явления. Я решил его исследовать. И мне здесь очень помогла мысль Тейяра де Шардена. Я ее взял в качестве эпиграфа к моей книге. Он сказал: «Ничто в мире не может объявиться в конце после ряда совершаемых переходов, если оно незаметно не присутствовало в начале». Таким образом, сформировалась исследовательская задача – искать это «нечто», что было в начале, но оставалось незаметным.

     Следующий шаг состоял вот в чем. Опираясь на впечатления от прожитой жизни, ведь писать следовало о том, чему я был свидетелем, а то и участником, я предположил, что не только в хрущевскую эпоху, но и в условиях вечной мерзлоты послевоенного сталинского периода люди искали и находили способы оставаться самими собой, они сопротивлялись разными способами принудительному единодушию, в которое их вгоняла система и власть. Проследить этот тренд или это явление на примерах коллективных, широких действий в те времена было невозможно, поэтому я как бы опустился на уровень индивидов и малых групп. И это для меня оказалось обнадеживающим. Искомое нечто, которое «незаметно всегда присутствовало в начале», я обнаружил в высказываниях, в суждениях моих современников. Позволю себе одну ссылку на Сергея Юрского. Он не так давно написал: «Плоха была советская власть. Очень плоха. В такие тупики она нас загоняла, из которых выберемся ли – большой вопрос. Но опыт терпения, опыт тайной духовной жизни народа, опыт не только героического диссидентства, но и глубинного, подспудного сохранения себя как личности в толпе (вот собственно здесь начинают проглядываться контуры разномыслия) – этот опыт бесценен». За этот опыт я ухватился как за нить Ариадны, и в итоге уже в событиях послевоенных 1940-х годов я увидел признаки брожения умов, увидел то, что, как один из моих коллег-социологов образно назвал «закладыванием кумулятивных зарядов в стену советского общества». Их начали закладывать в 1940-е-1950-е годы, но «рванули» они позже, в 1980-е. Многие, может быть, об этом не думают, но это факт: брожение умов было причиной катастрофы, причиной распада нашей страны. Итак, разномыслие помогло разрушить броню принудительного единодушия, в которую была закована репрессивным сталинским режимом страна и ее народ.

     Но плоды этой победы – теперь я уже перехожу к нашему времени, смогло пожать нынешнее российское общество. И хотя в своей сути современный человек остался уязвимым, он мало или ничуть не прибавил интеллектуально, духовно, морально, но все же след от высвобождения энергии разномыслия остался, сохранился. Это - обертоны нового мирочувствия, носителями которого мы все являемся. А в чем оно состоит? Это длящееся и по сей день сознательное отторжение от какой бы то ни было единой доктрины, общей идеологии, от необходимости маршировать строем и петь маршевые песни в общем строю.

     Периоды хрущевского, горбачевского и ельцинского правления воспринимаются как оттепели или как lucidum intervallum, как сказали бы психиатры – периоды просветления, которыми мы пользовались все. Но к сожалению, сквозь призму последних лет, сопоставляя эти времена с настоящим, нельзя не почувствовать холод атмосферы путинской России. Метеосводки моих коллег-социологов, равно как и мои собственные наблюдения за общественным климатом страны, указывают на подмораживание демократии, на ограничение дарованных конституцией свобод. Тогда возникает вопрос: а как же быть с разномыслием? Что с ним делать? Ведь оно же есть, оно дает о себе знать? Сказать, обращаясь к старой лексике, что люди по-прежнему нуждаются или еще сильнее нуждаются в единственно правильном, непобедимом учении, было бы во-первых, слишком беспомощно перед явью осознающего свою самостоятельность человека, по-советски. Поэтому тема разномыслия <…> в современном российском обществе по-прежнему ждет своих исследователей.

(Б. Фирсов. Апрель 2008) [4]

О книге Б. М. Фирсова «Разномыслие в СССР…» см. также:

- Д. Травин. Разномыслие в СССР глазами Бориса Фирсова // Дело, 28.04.2008. [5]

- Р. Фрумкина. Автопортрет ученого в молодости / Полит.Ру. 1 ноября 2008 г. [6]

См. также: Разномыслие в СССР и России (1945-2008). Анонс конференции и стенограмма презентации книги Бориса Фирсова / Полит.Ру. 6 марта 2009 г. [7]

**

(3)

А. Н. Алексеев

Разномыслие как социологическое понятие и характеристика социума

(опыт теоретического рассмотрения) [8]

     1. Понятие РАЗНОМЫСЛИЕ, введенное в наш социологический дискурс Б. М. Фирсовым, заслуживает специальной разработки и, если можно так выразиться, научной прописки, кодификации. Для этого, в частности, необходимо его соотнесение с устоявшимися, общепринятыми элементами категориального аппарата социологической науки (такими, как социальная группа, социальная идентификация, солидарность, социальный контроль, социальная норма, ценность…). Обыденному представлению о разномыслии, как «несогласии во мнениях, несходстве убеждений» (см. большинство толковых словарей), а также выражению, довольно распространенному в теологической и религиоведческой литературе, уместно не противопоставить, но поставить в соответствие определенное социологическое понятие.

     2. Правомерно трактовать разномыслие как ментальный плюрализм, или разнообразие ментальностей в рамках социума или социальной группы. Это именно неоднородность общественного или группового сознания, в отличие от его однородности (чему в обиходном языке соответствует единомыслие).

     Разномыслие – естественное состояние и стихийный процесс, результат органичной суверенности личностей, некая антитеза не только единомыслию, но и «безмыслию» (то и другое выступают в известном смысле синонимами). Разнообразие ментальностей – характерная черта гражданского, здорового, развивающегося, общества, в отличие от общества тоталитарного, больного и в конечном счете стагнирующего. Но даже и тоталитарный режим, при всех используемых им технологиях «промывки мозгов» и репрессивных механизмах, не способен искоренить разномыслие в обществе (пример – социологически исследовавшееся Б. Фирсовым, под этим углом зрения, советское общество 1940-1960-х гг.).

     3. Следует подчеркнуть, что разномыслие есть черта, модус именно социума или группы, но не личности, не индивида. Личность интериоризует или продуцирует «разные» мысли, но отождествлять это с разномыслием социума никак нельзя. Разномыслие есть разнообразие именно ментальностей, но не «мыслей», в обиходном смысле слова. Здесь полисемия слов обыденного языка ставит ловушку научному сознанию.

     4. Стоит, впрочем, иметь в виду, что и в сознании отдельно взятой личности могут сталкиваться и переплетаться разные ценностно-нормативные системы, ее сознание может быть конгломератным, калейдоскопичным, внутренне противоречивым (в том числе и под влиянием разномыслия общества). В определенных общественных условиях возникают феномены типа двоемыслия (вот это уже характеристика личности!), «ситуационной морали» и прочие ментальные аномалии, которые, в частности, в тоталитарном обществе становятся нормой.

     «Разномыслящая» личность предстает в социальном смысле явлением крайне уродливым (некий аналог известных психически заболеваний). Такая личность заслуживает «лечения» в смысле развития в ней способности к самостоятельному мышлению (являющемуся естественной опорой социального разномыслия).

     Сказанное, разумеется, не относится к духовному развитию, ментальной эволюции личности, при которой могут произойти и реально случаются также и разнообразно обусловленные и мотивированные «перевороты» в индивидуальном сознании.

     5. До сих пор речь шла о разномыслии как некоем состоянии общественного или группового сознания, разномыслие - в статике, что можно определить также как синхронический подход, соответственно, аспект разномыслия. Между тем, разномыслие есть также процесс, изменяющаяся структура социального сознания, где на смену одной конфигурации ментальностей приходит другая, а маргинальная в одних общественных условиях может стать приоритетной в других, и наоборот. Здесь уместно говорить о диахроническом подходе к разномыслию.

     6. Исследование разномыслия может быть как качественным, интерпретативным, антропоцентричным. Но оно же может быть и количественным, аналитическим, социоцентричным. В сущности, столь широко распространенные опросы общественного мнения могут быть реинтерпретированы как исследования плюрализма ментальностей.

     7. И последнее, ценностно отнюдь не нейтральное замечание. Мера неоднородности общественного сознания может трактоваться не только как информационная характеристика (негэнтропия), но и как показатель цивилизованности. Сосуществование и взаимодействие разных «образов мыслей», при их взаимной толерантности, является необходимым признаком духовно богатого, солидарного и свободного общества.

15.03.2009

**

(4)

Европейский университет в Санкт-Петербурге

совместно с Благотворительным фондом имени Д. С. Лихачева,

Центром независимых социологических исследований,

Научно-информационным центром «Мемориал»

представляют научную конференцию

«Разномыслие в СССР и России (1945-2008)»

Санкт-Петербург, 15-16 мая 2009 г.

Программа конференции [9]

15 мая, пятница

Утреннее заседание: “Концептуализация разномыслия”

Ведущий: Н. Б. Вахтин. Дискутант: Н. Е.Копосов

Вместо предисловия

А. В. Блюм (СПб) Настроения ленинградцев перед началом Второй мировой войны (август-сентябрь 1939 г.) по донесениям осведомителей НКВД

       Доклады:

       В. М. Воронков (СПб) 25 февраля 1956 года как дата начала разномыслия в СССР

       Б. М. Фирсов (СПб) Циклы и периоды разномыслия в СССР и в постсоветской России

       А. Н. Алексеев (СПб) Разномыслие как социологическое понятие и характеристика социума

       Е. В. Лёзина (Москва) «Недомысленное» разномыслие постсоветской России?

Вечернее заседание: "Разномыслие поколений"

Ведущий: Б. И. Колоницкий. Дискутант: И. А. Флиге

       Доклады:

       О. М. Журавлев (Москва) Волнения на физфаке МГУ 1953 г. – «разномыслие» в университете?

       М. Я. Рожанский (Иркутск) Разномыслие последнего советского поколения: отложенный выбор

       Е. А. Здравомыслова (СПб) Культурный андеграунд 1970-х: ленинградское кафе «Сайгон» глазами завсегдатая и исследователя.

       Д. Я. Травин, Е. М. Травина (СПб) Разномыслие как предпосылка перестройки

       16 мая, суббота

Пленарное заседание "Культурные пространства разномыслия"

Ведущий: В. М. Воронков. Дискутант: О. В. Паченков

Вместо предисловия

Б. В. Дубин (Москва) Социология Юрия Левады, середина 1970-х - первая половина 1980-х годов.

       Доклады:

       Н. А. Белякова (Москва) Религия как форма разномыслия в СССР?

       Ю. М. Барбой (СПб) 1968 – 1974. Ленинград. Театр.

       И. В. Суслов (Саратов) Практики инакомыслия в контексте культурной памяти шестидесятников: анализ кинорепрезентации.

       В. В. Мукусев (Москва) Телепрограмма «Взгляд» как источник вызовов властям и перестроечному времени.

       М. Маколи (Лондон) Какофония мыслей в России в ранних 90-ых годах: взгляд со стороны

       Д. В. Димке (СПб) Разномыслие в воспитательной системе СССР 1960-х годов.

       А. Ю. Даниэль (Москва) Диссиденты и творчество: Художники-"авангардисты" на фоне "литературного инакомыслия".

Итоговая дискуссия. Ведущий: Б.М. Фирсов

Конференция проходит в ЕУ СПб, Конференц-зал (метро «Чернышевская», ул. Гагаринская, д. 3)

**

Тезисы полностью опубликованы на сайте Европейского университета в Санкт-Петербурге http://www.eu.spb.ru/images/pss_dep/tez_razno.doc

 

(5)

Полит.Ру.

29.04.2009 [10]

Правительство Санкт-Петербурга назвало имена лучших ученых 2009 г.

     17 апреля 2009 года Комитет по присуждению премий Правительства Санкт-Петербурга за выдающиеся научные результаты в области науки и техники на своем заседании рассмотрел вопрос о присуждении премий за 2009 год.

     <…> Академик РАН Николай Николаевич Казанский был награжден премией имени С.Ф. Ольденбурга в области гуманитарных наук, а почетный ректор Европейского университета в Санкт-Петербурге, доктор философских наук Борис Максимович Фирсов стал лауреатом премии имени В. В. Новожилова в области общественных наук. <…>



     [1] А. Н. Алексеев. Вольнодумцы и инакодействующие. О книге Б. М. Фирсова «Разномыслие в СССР. 1940-1960-е годы. История, теория и практики» (СПб: Изд-во Европ. Ун-та в Санкт-Петербурге, 2008) // Социологический журнал, 2008, № 2. См. эту же работу на сайте «Международная биографическая инициатива»: http://www.unlv.edu/centers/cdclv/programs/bios.html. Точечный адрес - http://www.unlv.edu/centers/cdclv/archives/Supplements/alekseev_volno.html.

     [2] Структура книги «Разномыслие в СССР. 1940–1960-е годы»:

     Глава 1. Классическая советская эпоха. 1.1. Культура классической советской эпохи. 1.2 Человек советской эпохи. 1.3. Двоемыслие как часть классической советской культуры. 1.4. О времени и поколениях классической советской эпохи.1.5. Подступы к разномыслию

     Глава 2. Последние годы сталинской власти. 2.1. Снова сражение, на этот раз с собственным народом. 2.2. Практики и среды формирования разномыслия. 2.2.1. Отцы. 2.2.2. Дети. 2.3. Автор свидетельствует.

     Глава 3. От коллективного ослепления к индивидуальному прозрению. 3.1. Управляемая десталинизация. 3.2. О власти социальных надежд и упований. 3.3. Пелена спадает с глаз. 3.4. Автор свидетельствует.

     [3]Презентация происходила в Европейском университете в СПб, 25.04.2008. Здесь – авторизованный транскрипт аудиозаписи. См. также на сайте ЕУСПб: http://www.eu.spb.ru/. Иочечный адрес - http://www.eu.spb.ru/images/pss_dep/raznom_info2.rtf.

     [4] См. также: Б. М. Фирсов. Разномыслие: возможный подход к изучению. Материал к научной конференции «Разномыслие в СССР и России (1945-2008)» (ЕУСПб, май 2009) на сайте ЕУСПб: www.eu.spb.ru/. Точечный адрес - http://www.eu.spb.ru/images/pss_dep/raznom_info1.doc. Об этой конференции см. ниже..

     [5] Электронная версия - http://www.idelo.ru/508/20.html.

     [6] См. http://www.polit.ru/author/2008/11/01/firsov.html

     [7] См. http://polit.ru/analytics/2009/03/06/raznomysl.html.

     [8] Тезисы для конференции «Разномыслие в СССР и России (1945-2008)» (ЕУСПб, май 2009).

     [9] Об этой конференции подробно см. на сайте ЕУСПб: www.eu.spb.ru/. Точечный адрес - www.eu.spb.ru/raznomyslie2009, или http://www.eu.spb.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=1126&Itemid=0. См. также: http://www.eu.spb.ru/images/pss_dep/razn_program.doc.

     См. также: В мае 2009 г. Европейский университет в Санкт-Петербурге проведет конференцию "Разномыслие в СССР и России (1945-2008)" / 6 марта 2009 г. (http://www.polit.ru/science/2009/03/06/raznomysl1.popup.html).

     [10] См. http://www.polit.ru/science/2009/04/29/top_piter_science.popup.html. Первоисточник - официальный сайт Правительства СПб: http://www.gov.spb.ru/. Точечный адрес: http://www.gov.spb.ru/gov/admin/otrasl/c_science/konkurs/_itogi_nauka_2009.

     О награждение Б. М. Фирсова премией Правительства СПб за выдающиеся научные результаты в области науки и техники (2009) см. также выше: раздел 3.X.f.

Версия для печати

 

        Гостевая

 



 sundry, все права защищены.  

Работает на: Amiro CMS