Зезюлинский Николай Федорович.
муж Александры Александровны Зезюлинской (ур.Яковлевой), родной сестры моего деда Яковлева А.А. (по отцу) (дочери Александра Васильевича Яковлева и Ольги Дмитриевны Яковлевой, ур. Лермонтовой, племянницы поэта)

из письма Е.В.Филиппова 20.01.2009,
который первым разобрался в том, что у моего деда была родная сестра

"У них (имеется ввиду Вас. Вас. и Елизав. Гавр. Яковлевы) был дом по адресу Гусев пер., 3  (ныне пер. Ульяны Громовой, 3 и 5). Точнее дом принадлежал Елизав. Гавр. Так вот, оказывается в 1840-х - 1850-х гг. у них был конфликт с владелицей соседнего участка (Гусев пер., 1) Старовой Еленой Степ. (женой сына архитектора И. Е. Старова). Как я понял из названий обе стороны обменялись взаимными обвинениями в неправомерном захвате соседями части участка. Первыми, вроде, подала жалобу Старова. Но суть не в том, кто прав, а кто виноват. Просто интересно было заглянуть в щелочку "завесы времени". По этому поводу посылаю фотографию дома Яковлевых в бывш. Гусевом пер. Дом совершенно безликий и потому трудно сказать когда его могли возвести. Но в 1848 г. он уже стоял и занимал правую часть участка, прилегающую к дому 1. Судя по всему дом остался без изменений. В какой-то момент участок был разделен на два участка и незастроенная часть была продана и получила номер 5. В 1883 - 1884 на нем построили 4-х этажный дом. Дом же бывш. Старовых (на углу пер. У. Громовой и ул. Восстания) совершенно перестроен. И тот, что сейчас стоит, (5-ти этажный) построен в 1900 г. для совершенно другого владельца. Кстати по "Всему Пб" после смерти Яковлевой Анны Вас. домом владели ее братья и Зезюлинская Александра Александровна (вот Вам и сестра Вашего дедушки!). Для справки: ее муж - Зезюлинский Николай Федорович, стат. сов., одно время служил в Гл. управлении Государственного коннозаводства. Прослеживаются они по "Всему Пб." до 1917 г. Т. е. можно пока писать годы смерти "после 1916".

От Маргариты Орехиной 23 ноябрь 2010 года
ЗЕЗЮЛИНСКИЙ НИКОЛАЙ ФЕДОРОВИЧ
В "Смоленских епархиальных ведомостях", №11 за 1913 год есть некролог на его брата - Зезюлинского Андрея Федоровича, ум. 31.03.1913 г. В этом некрологе есть краткие сведения и о его брате - Николае, и упоминается еще один брат - Сергей.
Так вот, ваш Николай родом из с. Ковалей Рославльского у. Смоленской губернии, сын священника. В некрологе на него было немного информации, но достаточно интересной, и я решила поместить ее на ВГД в базу. http://baza.vgd.ru/1/42977/#last   Потом я забила для интереса его имя в поисковик и вылетела ссылка на ваш сайт, на род Яковлевых. )))
 
На всякий случай скопирую сюда тоже заметку, что я составила про него на ВГД:
 
ЗЕЗЮЛИНСКИЙ НИКОЛАЙ ФЕДОРОВИЧ
Статский советник. Сын бедного многосемейного священника с. Ковалей Рославльского уезда Смоленской епархии. Окончил Смоленскую духовную семинарию в 1882 г. и СПб духовную академию в 1886 г. (Кандидат, с правом на получение степени магистра без нового устного испытания). Состоял чиновником при Главном управлении государственного коннозаводства. Известен статьями в журнале М.Н.Пр. (так было в некрологе, я не знаю, как это рсшифровывается) и журнале Императорского Русского Военно-Исторического Общества (членом коего он состоял). После выхода в отставку проживал в СПб.
Родные братья:
ЗЕЗЮЛИНСКИЙ СЕРГЕЙ ФЕДОРОВИЧ - в 1913 г. священник Свирской церкви г. Смоленска
ЗЕЗЮЛИНСКИЙ АНДРЕЙ ФЕДОРОВИЧ - преподаватель Литовской духовной семинарии по кафедре основного, догматического и нравственного богословия, окончил Рославльское дух. училище, Смоленскую дух. семинарию и СПб дух. академию в 1897 г. Умер в г. Вильне 31.03.1913 г. на 41 г. жизни, на похоронах присутствовали братья Николай и Сергей.
/Некролог Андрея Федоровича Зезюлинского, опубликованный в "Смоленских епархиальных ведомостях", № 11 за 1913 год/

В справочнике "Алфавитный указатель жителей СПб за 1913 год" значится Зезюлинский Николай Федорович, стат. сов., Фонтанка, д. 143. Также по этому адресу значится его жена - Зезюлинская Александра Александровна.
Если Вам интересен полный текст некролога, я могу Вам его отксерить.
С Уважением,
Маргарита.

27.11.2010  Рита Орехина прислала мне фотографию и Некролог Андрея Фёдоровича Зезюлинского (1913 г.). Спасибо Вам большое, Маргатита!
 
Про фотографию. Она была напечатана в №20 за 1913 г. с краткими поясненими:
"К портрету А.Ф. Зезюлинского. На стр. 885 настоящего № Епархиальных ведомостей помещаем портрет покойного преподавателя Литовской Дух. Семинарии, уроженца Смоленской епархии А.Ф. Зезюлинского. Портрет служит дополнением к некрологу покойного, помещенному в №11 Епархиальных ведомостей, стр. 595-599. Клише любезно выслано редакциею "Вестника Виленского Св.-Дух. Братства", за что выражаем редакции искреннюю благодарность."
Отсюда видно, что клише фото в редакцию "Смоленских епархиальных ведомостей" было прислано из редакции журнала "Вестник Виленского Св.-Дух. Братства", в котором кстати первоначально и был напечатан некролог, а "Смоленские епархиальные ведомости" его только перепечатали на своих страницах (посмотрите в конце некролога есть указание на первоисточник - "Вестник Виленского Св.-Дух. Братства", №9 и 10 за 1913 г.). Такая практика раньше была распространена - журналы часто перепечатывали статьи друг друга.

*     *     *

В электронном каталоге РГБ значатся следующие произведения Николая Федоровича Зезюлинского:

надо вверху на заглавной страничке сайта  http://rsl.ru/index.php   набрать "Зезюлинский"

Автор 

Заглавие 


Данные 

1.

Зезюлинский    Николай Федорович (1861-)

Историческое исследование о коннозаводском деле в России / [Соч.] Н. Зезюлинского. Вып. 1-3

Санкт-Петербург : типо-лит. Месника и Римана, 1889-1893

2.

Зезюлинский  Николай Федорович (1861-)

Историческое исследование о коннозаводском деле в России / [Соч.] 

Н.Зезюлинского. Вып. 1-3        U 53/528 

1893

3.

Зезюлинский Николай Федорович (1861-)

Историческое исследование о коннозаводском деле в России / [Соч.] Н. Зезюлинского.Вып. 1-3,U 53/528,   F 63/122 

Санкт-Петербург : типо-лит. Ю.Я. Римана, 1893

4.

Зезюлинский   Николай Федорович (1861-)

Историческое исследование о коннозаводском деле в России / [Соч.] Н. Зезюлинского. Вып. 1-3
U 53/528, F 63/122, U 382/155 

1889

5.

Зезюлинский Николай Федорович (1861-)

Царь-воин Петр I : Памятка № 1- / Н.Ф. Зезюлинский

Санкт-Петербург : тип. М. Меркушева, 1910

6.

Зезюлинский   Николай Федорович (1861-)

Царь-воин Петр I : Памятка № 1- / Н.Ф. Зезюлинский 92/104, J 61/305, ? 414/503, ? 422/436 

1910

7.

Зезюлинский, Н.Ф.

Еврейская синагога и ее функции (преимущественно по учению Мишны) 
 [Н.Зезюлинский]  R 449/1447 

[Санкт-Петербург] : тип. В.С. Балашева, [1887]

8.

Зезюлинский   Николай Федорович (1861-)

Неравная борьба : Волынский и Бирон : По первоисточникам / Н.Ф. Зезюлинский
U 4/1069, O 43/176,   Ф 1-53/7210 

Санкт-Петербург : тип. М. Меркушева, 1908

9.

Зезюлинский    Николай Федорович (1861-)

По поводу I и III томов Трудов Императорского Русского военно-исторического общества / Н.Ф. Зезюлинский S 75/191  S 85/695 

Санкт-Петербург : тип. Гл. упр. уделов, 1911

10.

Зезюлинский   Николай Федорович (1861-)

К родословию 34-х пехотных полков Петра I / Н. Зезюлинский, д. чл. Имп. О-в:рус.воен.-ист.и ревнителей истории
V 94/153, U 308/173 , 801-89/10842-0 
? 127/157, ? 431/1,  ?м 900/1017 

Петроград : тип. П. Усова, 1915

 



*     *     *

Н. Зезюлинский. К Родословию 34-х Пехотных полков Петра I.

/Петроград, Тип. П. Усова, 1915г.


См. также: Материалы к истории пехотных полков Российской империи: 310-летию старшинства Рязанского пехотного полка посвящается.


*     *     *

Древо Зезюлинских по информации на 18.11.2012


Сделано на основании материалов Александра Зезюлинского. 

Кроме того, он сообщил что "есть две версии происхождения фамилии Зезюлинский:
1. Крестьяне села Зезюли в Смоленской области получили фамилию Зезюлины. Священнослужители с годами приобрели суффикс -ский.
2. Фамилия Зезюлинский говорит о принадлежности к польской шляхте. Я нашел однофамильцев в Польше. У меня есть ссылки на исторические документы. Есть одна особенность этих документов: написание фамилии переодически "коверкается" от издания к изданию: Зезюлинский, Зезулинский, Зозулинский, Зазулинский.


Прошло немало лет, с тех пор, как я пыталась как-то разобраться с обилием Зезюлинских и вот опять Александр Зезюлинский прислал мне итоги своей работы. Мне трудно сразу во всём разобраться, но сохраняю то, что он на сегодняшний день (17.01.2021) собрал. Порадовалась, что не бросил человек идею разобраться со своими (а попутно, и с моими предками). Молодец Саша! Спасибо!


Вот, что он прислал:

ЗЕЗЮЛИНСКИЙ МАТВЕЙ АЛЕКСЕЕВ (1721 - 1807) (общий предок моих Зезюлинских и ваших)
пономарь с. Балтутино

ЗЕЗЮЛИНСКИЙ МИХАИЛ МАТВЕЕВИЧ (? - 1810)
священник с. Белик с 1789г.

ЗЕЗЮЛИНСКИЙ СИМЕОН МИХАЙЛОВИЧ (1779 - 1815)
служил в с. Белик с 1797 года, с 1810 года назначен священником на место своего умершего отца

ЗЕЗЮЛИНСКИЙ АФАНАСИЙ СЕМЁНОВИЧ 1807 - ?
пономарь села Белика Ельнинского уезда  

ЗЕЗЮЛИНСКИЙ ФЕДОР АФАНАСЬЕВИЧ 1832-1907
Священник с. Ковалей Рославльского уезда Смоленской губ.; сын пономаря села Белика Ельнинского уезда; окончил Смоленское духовное училище, затем курс Смоленской духовной семинарии в 1853 г.; во священника к церкви села Ковалей рукоположен в 1855 г.; за аккуратное исполнение возлагаемых на него епархиальным начальством обязанностей был награжден набедренником, скуфьею, камилавкою, наперсным крестом (1901 г.) и за 50-летнюю безпорочную службу в сане священника - орденом св. Владимира 4-й степени; 14 октября 1907 г. согласно своему прошению уволился заштат, а умер 19 декабря 1907 г

      

ЗЕЗЮЛИНСКИЙ АЛЕКСАНДР ФЕДОРОВИЧ (брат Николая Федоровича Зезюлинского)

Окончил курс Смоленской духовной семинарии, в 1901 г. назначен учителем Лаховской церковно-приходской школы Рославльского уезда Смоленской губернии; 20 октября 1910 г. назначен старшим учителем Второклассной Волочковской мужской школы имени Я. и Е. Козловых (село Волочек Дорогобужского уезда); 6 мая 1911 г. награжден Орденом Станислава 3 ст.; в 1913 г. - в звании коллежского ассесора.
Источник: Именной список лиц, служащих по Церковно-школьному управлению, заведующих и учащих в церковно-учительских и второклассных школах на 1913 год - Санкт-Петербург : Училищ. совет при Святейшем синоде, 1912-1913, стр. 377

Зезюлинский Александр Федорович,

учитель Волочковской двухклассной учительской школы Дорогобужского уезда Смоленской губернии 

28 декабря 1916 год

Мне кажется, в жизни большинства людей бывает такое событие, которое делит ее на две, мало похожих одна на другую, половины. В моей жизни таким событием было поступление в духовное училище, и яркий безоблачный день 23 августа 1891 года, когда отец вез меня в ученье, был для меня и мрачен и печален. Своим детским сердцем я предчувствовал, что впереди меня ждет много огорчений, и что радости незабвенного детства остались там, на родине.  

Ах, детство, детство! Как много пленительных воспоминаний оставило оно! Иногда и теперь внезапно и назойливо откуда-то из душевной глубины выплывают в мое сознание такие впечатления невозвратного прошлого, с которыми, кажется, никогда и не расстался бы, но они, заполнив на некоторое время сознание и, вероятно, почувствовав, что я уже не тот 9-10-летний мальчуган, у которого частенько рвались рубашки от лазанья на самые верхушки деревьев, как-то незаметно куда-то, но очень-таки в глубину моей души, деликатно отходят и мирно там располагаются, послав моему недетскому «я» свой привет в виде какой-то приятной истомы и тихого, легкого вдоха.

Родился я в 1879 году [1 мая] в селе Ковали, Рославльского уезда. Здесь мой отец тогда 52 лет был священником. Жили мои родители очень небогато. Приход у отца, правда, был большой, но отец никогда не назначал платы за требы, а брал, сколько дают. А так как простолюдин склонен низко ценить труд священника, то, конечно, эти даяния не были обильны. Не имея возможности за недостатком средств дать своим детям хорошего светского образования, родители мои воспитывали нас в духовной школе, которая в то время во многом напоминала бурсу Помяловского[1].

Мои детские годы до поступления в духовное училище протекли в родном селе. Как последний в семье, я пользовался значительной свободой и большую половину дня проводил на улице в играх со сверстниками. Помню игры в мяч, кегли, катания в лодках по реке летом, а зимой с гор на «козах» и ледянках, особенно были интересны военные игры. Напоминая во многом потешные игры Петра, они отличались от последних только местом. Мы так же, как и потешные, строили крепости, делали насыпи, забирались во рвы, ходили на приступы, разыгрывая все перипетии боя. У нас, участников игры, была и своя военная форма: на плечах из цветной бумаги погоны, на голове каски-треуголки. Кроме игр, были у меня и другого рода развлечения, как-то: хождение за ягодами и орехами, которых в то время много росло в родных лесах. Не уклонялся я и от сельских работ, принимая деятельное участие в уборке сена и хлеба.

Когда мне исполнилось семь лет, я принялся за книжную мудрость, причем отец, занятый поездками по приходу и селам как благочинный, и мать, обремененная хозяйством, не могли уделять много времени на обучение меня грамоте, и я не преувеличу, если скажу, что выучился читать почти самостоятельно. Помню, у нас в доме на стене висел большой картон с напечатанными на нем крупным шрифтом буквами. И вот, обычно во время вечернего чая, когда родители были свободны от житейских хлопот, я подходил к картону и, указывая одну из букв, спрашивал ее название. Мне называли – я запоминал. Таким путем я очень скоро выучил весь алфавит и приступил к чтению. Обучение письму велось еще примитивнее. Обычно после обеда я усаживался за урок чистописания. Урок состоял в том, что я обводил чернилами написанное в тетради карандашом. Много таких тетрадей я исписал, а результат получился плохой. Впоследствии, уже состоя учителем, я, чтобы исправить свой почерк, брал заочно уроки письма у одного из московских каллиграфов. Но, вероятно, потому, что уроки были заочные, мой почерк мало улучшился.

Когда я достиг некоторого совершенства в чтении по слогам, мне дали священную историю, богато иллюстрированную. Эту книгу я прочел много раз и усвоил ее отлично. Кроме этого, обязательного чтения, я в детстве прочитал много и других книг разного содержания. Конечно, чтение это не было систематичным. Читал все, что попадалось в руки: и сочинения Гоголя, и произведения Пушкина, и стихотворения Кольцова и Никитина, и увлекательные романы Майн Рида, и приложения для детского чтения к различным журналам, а из «Конька Горбунка» Ершова знал немало страниц наизусть. Любовь к чтению развила мою память, и я впоследствии легко и быстро мог заучивать стихотворения и статьи.

Знание священной истории, массы стихотворений да четырех арифметических действий с таблицею умножения – вот тот умственный багаж, с которым я вступил в духовное училище. Здесь в то время поощрялось зубрение. Часть учительского персонала для лучшего усвоения детьми книжной премудрости прибегала к таким приемам воздействия, о которых нет речи в педагогике второй половины 19 века. Вырывание волос, драние за уши, битье по носу, пощечины были обычными явлениями.

Один же педагог позволял себе нечто ужасное. Он ставил ученика [на] колени и, делая мелом на его голове крестообразные знаки, дико шипел: «Пентюх, перепентюх, выпентюх! На неделю без обеда!» Мало этого, он в течение мая ежедневно в послеобеденное время, когда детей особенно влечет на улицу, затворял нас, учеников 2-го класса, в столовую училищного общежития, помещавшуюся в сыром подвальном этаже, где мы должны были учить записки, составленные его предшественником. Впоследствии этот тип попал даже на должность смотрителя духовного училища за пределами Смоленской губернии и только недавно уволен от чуждого ему учебного дела.

Словом, из всей корпорации не было ни одного наставника, который сумел бы внести луч тепла в нашу мрачную холодную жизнь, и шла она среди брани, побоев, угроз и отчаянной зубрежки. Уроки, в лучшем случае, объяснялись туманно и непонятно; в худшем – их совсем не объясняли. Например, учитель латинского языка неизменно по назначению урока повторял одну и ту же фразу: «Ну, а чтобы было понятно, N, читай по книге», и двенадцати-тринадцатилетний N читал, ничего не понимая, а на следующий день отбарабанивал: «Russia cilueskris ef paluskris» или « hic, hace, hoc, nujus, nujus, nujus, nuic, nuic, nuic» без названия падежей, задыхаясь от волнения и быстроты. Такие ответы считались лучшими.

С переходом в семинарию все мрачное и обидное осталось позади. Здесь моя школьная жизнь значительно изменилась к лучшему. Как квартирный воспитанник, я был волен распределять время самостоятельно, жить не по звонку, и все это было ново и необычно, что я впервые в своей школьной жизни вздохнул свободно и радостно. Правда, в выданных нам правилах особенно часто повторялись слова «строго воспрещается» и даже запрещалось ходить по Кирочной (теперь Пушкинская) улице[2], но эти запрещения не были страшны, так как было известно, что правила выдаются для проформы, и инспекция, исполнив долг, забывала о них. Поэтому не только прогулки по Кирочной не преследовались, но не запрещалось даже бывать в театре, который меня, кстати сказать, сильно увлек.

Шесть лет пребывания в семинарии протекли быстро, и я в 1901 году после десятилетней школьной учебы вступил на путь самостоятельной жизни. Как и большинство воспитанников духовной школы моего времени, когда доступ к высшему образованию окончившим духовную семинарию, особенно по второму разряду, был до крайности затруднён. Я, не имея склонности стать священником, решил быть сельским учителем. Этот случайно избранный путь окончательно определил мою дальнейшую деятельность.

Получив назначение на должность учителя в родном уезде, я отправился к месту службы с твердым желанием усердно работать на пользу темной и грязной деревни. Однако обстановка, в которую я попал, была большим тормозом в моем деле. Школа, где мне пришлось начать свою педагогическую службу, была крайне опущена. Повсюду грязь. В квартире учителя вместо койки стояли нары. Полуразвалившаяся русская печь заполняла половину комнаты. Свет в комнату проникал чрез единственное оконце, обращенное на запад, почему в квартире учителя даже в солнечные дни стоял полумрак. Класс был богат светом, но мал и скуден партами, и в таком классе помещалось сто десять учеников. При таких условиях едва ли было возможно достигнуть блестящих успехов, но я не падал духом и, насколько мог, улучшил школьную обстановку и наладил учебное дело.

В этой школе я прослужил одну зиму и получил назначение во второклассную школу, где учительствую уже четырнадцать лет. В этот продолжительный период учительской службы я, отдавая «время делу», уделял и «потехе час». Ежегодно, скопивши из своего скромного бюджета в течение учебного времени небольшую сумму денег, я, пока был холост, тратил эти деньги на поездки по городам и селам необъятной Руси, и в 1909 году судьба послала мне случай побывать в Турции, Греции, Италии и Австрии. Благодаря этому путешествию, я на месте видел те страны и народы, о которых так увлекательно рассказано в географических сборниках Григорьева, Крубера, Баркова и Чефранова[3]. Много из этой поездки я вынес и хороших и тяжелых впечатлений, под влиянием которых моя любовь к родине усилилась, а желание работать на ниве народного образования удвоилось.

 

ГАСО. Ф. 82. Оп. 1. Д. 88. Л. 21-32.

[1] Помяловский Николай Герасимович (1835, С.-Петербург – 1863, С.-Петербург) – русский писатель, прозаик, автор реалистических повестей. В 1862-1863 гг. в журналах «Время» и «Современник» было опубликовано 4 части произведения «Очерки бурсы», 5-я часть незавершенная, вышла после смерти Н.Г. Помяловского. В очерках рассказано о жизни учеников бурсы, их шалостях и хулиганских выходках, ссорах и веселье, невыполненных уроках и строгих учителях. Автор остро поставил проблему воспитания, с большим критическим пафосом заклеймил бездушие, применение телесных наказаний, консерватизм – черты, характерные не только для духовных учебных заведений, но и для всей русской жизни в условиях самодержавия.

[2] Ныне ул. Ленина.

[3] В 1900-1904 гг. Д. Н. Анучин и его ученики А. С. Барков, С. Г. Григорьев, А. А. Крубер, С. В. Чефранов издали серию иллюстрированных хрестоматий для школ: «Азия», «Америка», «Африка», «Европа», «Австралия», «Азиатская Россия», «Европейская Россия». При составлении книги были широко использованы иностранные источники, чтобы дать возможно полное представление о важнейших географических особенностях частей света.


А вот моя ветка Зезюлинских, пишет мне Саша Зезюлинский
Зезюлинский Алексей Тимофеев (1683 - ?)
с. Балтутино Иванковской волости
церкви Казанской Пресвятой Богородицы
В 1721г. священник
Дети: 1719 Матфей (с. Болтутино), 1715 Марфа
Зезюлинский Матвей Алексеев (1721 - 1807) (наш общий предок)
с. Балтутино Ельнинской округи
церкви Казанской Пресвятой Богородицы
В 1753г. пономарь
Дети: Иоан (с. Терешок), Иродеон (с. Чапищево), Филипп (с. Песочни) , Евстафий (с. Балтутино), Михаил (с. Белик)
Зезюлинский Филипп Матвеев (1752 - 1795)
с.Песочни Ельнинской округи
церкви Св. мучеников Флора и Лавра
С 1781г. священник
Дети: 1782 Иван (с. Ярилово), 1784 Андрей (с. Вербилова), 1791 Никифор (с. Кузнецово), 1793 Федор (с. Лопатино)
Зезюлинский Андрей Филиппов (1784 - ?)
с. Вербилова
церковь Покрова Святой Богородицы
С 1805г. дьякон
Дети: 1805 Антоний (с. Полуево), 1811 Константин (с. Лопатино), 1813 Симеон (с. Вербилова), 1819 Феодот (с. Вербилова)
Зезюлинский Антоний Андреев (1805 - ?)
с. Полуева Рославльского уезда
церковь Преображения Господня
С 1824г дьякон
Дети: 1827 Мария, 1825 Елена 1830? Лев
Зезюлинский Лев Антонов (1830 - 1881)
с. Дубасища Ельнинского уезда
церковь Благовещенья Пресвятой
Богородицы
С 1849г. заштатный пономарь
Дети: Симеон (1849г.), Анна, Евфросинья (1873г.)
Зезюлинский Симеон Львов (1848 - 1919)
с. Пантелеймоново (1879г), с. Каспля (1883г)
Священник с 1879г.
Дети: Михаил, Иван, Николай, Сергей, Григорий, Алексей, Апполинария, Анна

Более подробно с ссылками на архивные материалы вы можете посмотреть тут:






Количество посещений счетчик посещений  + 100 000 (второй счётчик)

Зезюлинские  |  Русская родословная книга Яковлевы  |  Адрес-календари 1826 и 1829 г.  |  Однофамильцы Яковлевы  |  Ветки древа Яковлевых и др.  |  Дворянская Родословная книга СПб губ

 

        Гостевая

 



 sundry, все права защищены.  

Работает на: Amiro CMS